После допроса Данилку втолкнули в темную камеру. Он упал на кого-то, тот заворочался во сне и сбросил его с себя. Долго ползал по спящим, ворочающимся людям, пока не отыскал свободное место, где можно' было, поджав ноги, спокойно полежать. Кто-то спрашивал о чем-то, потом, вздыхая, предложил ему табачку. Данилка молча закурил. Разговаривать не хотелось. Он лежал с закрытыми глазами. Вытянуться бы сейчас да выпить кружку холодной воды. Весь день он пролежал на нарах, где уступили ему место товарищи. Придет ночь, откроется дверь — и солдат снова поведет его на допрос… Но в эту ночь за ним не пришли.
Ночью Данилка не спал, прислушивался, не скрипнет ли дверь. Вокруг храпели, разгова
Забрали паренька на улице с прокламациями, били и еще будут бить. А он упрямый — не жалуется. Все старается кому-нибудь помочь, услужить.
На допрос Данилку больше не вызывали. Прошла еще одна ночь. На следующую распахнулась дверь камеры, и на пороге выросла фигура тюремного надзирателя С фонарем в руке. За ним у входа в камеру толпилась охрана. Надзиратель, светя фонарем на бумажку, громко выкрикивал фамилии и после каждой приговаривал:
— Выходи!
Камера заворочалась. Кто-то из темного угла встревоженно спросил:
— С вещами?
Надзиратель, очевидно хвативший за ужином стаканчик-другой и, против обыкновения, настроенный весело, сказал:
— Чего себя утруждать? Давай налегке.
В толпящейся за ним охране послышались смешки.
Вызвали семь человек. Четвертым по списку был паренек, схваченный с прокламациями. Он твердо пожал на прощание руку Данилке. Надзиратель вызвал еще двух и громко произнес:
— Бусыгин!
Прошло несколько секунд, прежде чем Данилка сообразил, что вызывают его. Он числился в тюремных списках Бусыгиным — по подложному паспорту.
Надзиратель, подняв над головой фонарь и осветив камеру, нетерпеливо заорал:
— Бусыгин есть?
Данилка встал:
— Есть!
— Ты чего копаешься? Давай не задерживай!
Данилка вышел. Дверь камеры захлопнулась, и арестованных повели к выходу во двор.
В углу двора уже толпилось человек тридцать. Их окружала охрана. Солдаты курили, переговаривались хриплыми голосами. Арестованные стояли плотной массой, молча, поеживаясь от ночной свежести. В свете луны Данилка увидел небритые, осунувшиеся лица окружавших его людей. Кто-то вздохнул: