Эти несколько метров он полз долго, может быть час, каждый раз останавливаясь и пережидая, пока немного утихнет режущая боль в голове. Наконец добравшись до ручья, припал пересохшим ртом к свежей, прозрачной струе.
Напившись, ощупал на голове рану. Кровь запеклась коркой, от прикосновения к которой острой иглой пронзала боль. Хотелось лежать возле ручья, пить и пить ключевую, пахнущую травами и землей воду. Вместе с водой в него вливались силы. Сделав еще несколько глотков, Данилка ползком стал взбираться по склону оврага наверх. Он хватался за невысокие кусты, покрывающие склон, и, помогая себе коленями, подтягивался вверх.
Когда он выбрался на кромку оврага, было уже совсем светло. Перед ним лежало поле. А за полем метрах в трехстах начинался лес.
Позже Данилка не раз пытался и не мог вспомнить, как он добрался до леса. Помнил только, что солнце, вставшее над головой, слепило глаза, страшно хотелось пить. В лесной тени он отлежался на сыром мху и двинулся дальше, в тишину чащи. Ему чудился запах человеческого жилья, запах дыма, который ветер нес в лицо.
В маленькую, одиноко стоящую в лесной глуши избенку, в которой жил объездчик леса Трофим Денисюк, кто-то постучал. Денисюк выглянул в окно — никого нет. Вышел и увидел человека, лежащего у крыльца. Поднял его, внес в избу, положил на кровать.
Всю ночь незнакомец бредил, а на утро, очнувшись, недоверчиво л изучающе уставился на Денисюка.
— Ты, парень, не бойся, смотри смело, тут свои, — успокоил его объездчик.
Незнакомец приподнялся на кровати, взглянул на свои босые ноги:
— Где сапоги?
Денисюк поставил у изголовья кровати сапоги.
— Я говорю, не бойся. Доверься мне. Не подведу.
Если бы Данилка знал, что ночью в бреду он все время вспоминал о письме и называл Блюхера и Каширина, он бы и вовсе пал духом. Стоило выдержать пытки в застенках белых и едва не погибнуть, чтобы выдать тайну первому встретившемуся незнакомому человеку! Сейчас Данилка был бессилен помешать этому человеку воспользоваться его тайной. Объездчик мог предать, убить Данилку или уничтожить письмо.
Но разведчик и не подозревал, что выдал свою тайну в бреду. И Денисюк тоже пока ничего не говорил об этом. Он ни о чем не расспрашивал Данилку. Днем исчез на час, принес какие-то травы из лесу, обмыл Данилке рану на голове, приложил траву, перевязал чистой тряпкой. Все это он делал молча. Данилка недоверчиво следил, как бесшумно, ловко ходит по небольшой избенке этот рослый, крупный человек с открытым добрым, лицом.
С самого начала их знакомства его насторожили просьбы объездчика довериться. «Втирается в доверие. С чего бы? — думал Данилка. — Что ему от меня нужно?» И он пытался понять, что за человек Денисюк.