В эту пятницу воздух в Тегеране был особенно свеж. Три дня назад, когда отмечали последний день Ноуруза, впервые за много дней прошёл небольшой дождик, и с тех пор каждый вечер он снова освежает душный воздух. Аббас проснулся ещё до восхода солнца и пошёл к арыку, чтобы совершить омовение перед молитвой. На траве, словно алмазики, сверкала роса.
Аббас жил в доме, примыкающем стеной к дому Шейха Мохебали Талегани, самого счастливого домовладельца в переулке, так как у него в саду полным цветом распустились несколько вишнёвых, персиковых и яблоневых деревьев. Аббас присел у арыка и, прежде чем коснуться руками воды, несколько раз жадно вдохнул свежий опьянящий воздух раннего утра.
Затем Аббас прочитал молитву, свернул коврик, надел на ноги свои старые гиве[49], служившие ему много лет, и вернулся домой, чтобы прожить ещё один день.
Весной торговля Аббаса была особенно оживлённой. Зима ещё не совсем кончилась, а лето не начиналось, и Аббас мог торговать и мороженым, и рисовым киселём. Те, что не сбросили с себя зимней одежды, приходили поесть киселя, а встречавшие лето требовали мороженого.
Мороженое Аббаса славилось по всему Сарчашме. Каждый день Аббас надевал свою старую красную феску, от долголетней службы почти потерявшую первоначальный цвет, садился на скамеечку возле пузатой деревянной бочки и, как заводная кукла, поворачивал свою плешивую голову то в одну, то в другую сторону. На его плече висела старая выцветшая тряпка. Широкие тёмно-синие шаровары купались в пыли. Тихо напевая, он крепко обхватывал своими сильными ногами бочку и, взяв толстыми, короткими, волосатыми пальцами лопаточку, начинал старательно перемешивать молоко и сахар. Время от времени Аббас вынимал лопаточку; масса становилась всё гуще и гуще.
Проходившие мимо школьники с завистью посматривали на белую лопаточку, облепленную мороженым, и утешали себя надеждой когда-нибудь хоть на один кран[50] вкусить этой живительной массы.
Постукивание лопатки о металлические стенки и дно сосуда и грохот перекатывающихся в деревянной бочке кусков льда стали привычными для жителей квартала. Они слышали этот однообразный звук изо дня в день, и даже дети не обращали на него внимания. Вот уже пять лёг стучала лопаточка и перекатывался лёд, вызывая в душе Хавы Солтан самые светлые чувства.
Если господин Ахмад Бехин, воспитанник и подопечный доктора Тейэби, известного столпа иранского конституционализма, и был судьёй, то только по тем признакам, что в конце каждого месяца он получал жалованье по шестому разряду, несколько раз в году на казённый счёт ездил к жене в Йезд якобы по делам службы, чтобы таким образом, когда нужно, избавить господина Тейэби от лишнего свидетеля, и там спокойно устраивал личные дела. Само собой разумеется, один раз в два года, перед новыми выборами, его поездка имеет иную, деловую цель.