Удостоверившись в непритворности сна Луи и канака, Вольф Ларсен перешел к следующим двум койкам штирборта, занятым Личем и Джонсоном.
Когда капитан нагнулся к нижней койке, чтобы взять Джонсона за пульс, я, стоя с лампой в руках, увидел, как над бортом верхней койки осторожно показалась голова Лича, который хотел посмотреть, что происходит. Должно быть, он разгадал хитрость Вольфа Ларсена и понял неизбежность своего разоблачения, так как лампа вдруг исчезла из моих рук, и бак погрузился в темноту. В тот же миг он спрыгнул прямо на Вольфа Ларсена.
Первые секунды столкновения напоминали борьбу между быком и волком. Я слышал громкий взбешенный рев Вольфа Ларсена и неистовое кровожадное рычание Лича. Джонсон немедленно вмешался в драку. Его униженное поведение в последние дни было только хорошо продуманным обманом.
Это ночное сражение поразило меня таким ужасом, что я, весь дрожа, прислонился к лестнице и не мог подняться по ней. Меня снова охватила знакомая боль под ложечкой, всегда вызываемая во мне зрелищем физического насилия. В этот миг я ничего не видел, но до меня долетал звук ударов, глухой стук тела, ударяющегося о тело. Кругом шел треск, слышались учащенное дыхание и возгласы внезапной боли.
Должно быть, в заговоре на убийство капитана и штурмана участвовало несколько человек, так как по звукам я догадался, что Лич и Джонсон быстро получили подкрепление со стороны своих товарищей.
— Дайте мне нож, кто-нибудь! — кричал Лич.
— Двинь его по башке! Вышиби из него мозги! — вопил Джонсон.
Но Вольф Ларсен после своего первого рева не издал больше ни звука. Он молча и свирепо боролся за свою жизнь. Ему приходилось туго. Сразу же сбитый с ног, он не мог подняться, и я понимал, что, несмотря на чудовищную силу, положение было бы для него безнадежно. О ярости их борьбы я получил весьма наглядное представление, так как был сбит с ног их сцепившимися телами и при этом больно ушибся. Однако посреди суматохи мне удалось заползти в одну из нижних коек и таким образом убраться с дороги.
— Все сюда! Мы его держим! Попался! — слышал я выкрики Лича.
— Кто? — спрашивали проснувшиеся, не понимая, что происходит.
— Кровопийца штурман! — хитро ответил Лич, с трудом произнося слова.
Его сообщение было встречено возгласами радости, и с этой минуты Вольфу Ларсену пришлось отбиваться от семерых дюжих матросов, наседавших на него. Луи, я полагаю, не принимал участия в борьбе. Бак гудел, как улей, потревоженный вором.
— Эй вы, что там у вас внизу? — крикнул через люк Лэтимер, слишком осторожный, чтобы спуститься в этот ад кипевших во мраке страстей.