Тогда я предложил:
— Давайте устроим тайное голосование. Кто не хочет есть сейчас — пусть напишет на промокашке «не хочу». Кто хочет — пусть ничего не пишет. Можно и воздержаться. Промокашки кидайте в корзину.
Кое-кто продолжал упрямиться, часть ребят задумалась, а многие бросились к тетрадям — и вот уже в корзину полетели скомканные промокашки. Я стал их проверять, когда все проголосовали. Промокашки оказались чистенькими. Слов «не хочу» не было написано ни на одной из двадцати шести. Даже за Гарика кто-то кинул промокашку. Воздержавшихся не было. Наверно, они побоялись, что ананас могут съесть и без них. Редактор Валька сказал:
— Ладно. Я не виноват, что так получилось. Но, братцы, нужно же провести что-нибудь полезное! От ананаса после всего останется только зелёный хохолок. Я предлагаю вручить его завтра тому, кто первый решит контрольную по арифметике! Во!
— Ура!! — закричали ребята.
Только Женя приуныл.
Мы и не заметили, как зазвенел звонок и начался другой урок. У нас должен был быть французский. Но Нелли Петровна почему-то не приходила.
Петька поставил на парту глубокую тарелку и протянул мне колбасный нож.
— Режь!
Коля — наш лучший арифметик и будущий обладатель зелёного хохолка — ехидно спросил у Жени:
— В классе двадцать шесть человек. За партами сидят по двое. На сколько частей нужно разделить ананас?
— Поровну, конечно… На двадцать шесть! — не задумываясь, ответил Женя.
Все засмеялись. Петьке не терпелось:
— Дели на тринадцать. Потом сами разделят на глаз или линейкой.
Коля циркулем наметил на ананасе дырочки. Все на цыпочках подошли к моей парте. Сначала я ножом срезал зелёный хохолок.
— Ой, кактус! — изумилась Людка.
— Можете сразу отдать его мне, — сказал Коля.
— Ничего не сразу мне! — возмутился Петька. — Американский Томас тоже хвалился, как ты, а Брумель его взял и перепрыгнул!
— Точно! — сказали ребята.
Вдруг за дверью послышались шаги. Ребята разбежались. Я спрятал ананас.
В класс неожиданно вошёл Гарик. Он подозрительно посмотрел на нас и злобно сказал:
— Так и знал, что без меня съели… Ла-адно!
— Почему прогулял два урока? — спросила староста Лёлька.
— Я болел сначала… вот записка… Сожрали… Отдавайте деньги… — заныл Гарик.
Надо было отдать ему деньги обратно и оставить без ананаса за такие слова… Ребята снова нетерпеливо обступили меня.
Тогда я воткнул нож в ананас сверху вниз, и по нему на тарелку заструился светлый сок. И в классе сразу запахло так прекрасно и непонятно, что все мы с минуту молчали и, расширив ноздри, поглядывали друг на друга.
Я сделал ещё два глубоких надреза, и первые две дольки отвалились от ананаса на край тарелки, как будто он раскрывал лепестки. И староста Лёлька дала их Жене и Людке. Я резал и резал ананас, а он внутри переливался соком, как кристалл светом, и кожура его крепко-крепко держалась за сочную мякоть.