Эскадрон понес чудовищные потери, под рукой остались четыре десятка мотоциклистов, едва на один взвод. А британцы все лезли и лезли через Канал, вода которого превратилась в кроваво-черную, как та подземная река Стикс, что преграждала путь в царство Аида.
Берега по обе стороны были усеяны сотнями мертвых тел, и Майер невольно содрогнулся, когда отчетливо представил, какое завтра будет стоять здесь зловоние от раздутых на такой жаре трупов.
— Ты еще доживи до завтра… — прошептали потрескавшиеся от пыли и жажды губы, и офицер чуть приподнялся в наспех отрытом окопе.
Британцы оттеснили мотопехоту и теперь спешно укреплялись в захваченном тет-де-поне — предмостном укреплении, а их саперы лихорадочно готовили переправу, накинув один мостик и вытягивая понтон рядом. Еще час, и «томми» хлынут густыми массами, а два десятка пулеметных танкеток, что составляли последний резерв первой панцер-дивизии, их вряд ли удержат.
Рядом судорожно залаял МГ, выпуская очередь за очередью. Пулеметчик старался прижать пионеров, так немцы именовали саперов, не дать им закончить работу. Майер поморщился — патроны были на исходе, как у его парней, так и у солдат, что держали оборону левее.
Гауптштурмфюрер хотел было попросить их поделиться боеприпасами, но обер-лейтенант сам пришел просить у него патроны. Про мины к ротным минометам обе стороны даже не заикались — офицеры прекрасно слышали последние хлопки еще час назад. И чем воевать прикажете? Добрыми германскими клинками, что можно было закрепить на винтовках для последней штыковой атаки?!
— Доннерветтер! — пулеметчик, молоденький обер-шутце, печально улыбнулся офицеру и, присев, стал присоединять к надежному МГ-34 круглый барабан с патронами.
— Последний, гауптштурмфюрер, больше стрелять нечем!
Майер только смог выдавить из себя поощрительную улыбку — час назад, с той же интонацией, этот эсэсовец доложил, что сменил ствол, ибо другой полностью расстрелян и использованию не подлежит. Он тут же машинально проверил «вальтер» — две обоймы, 16 патронов, значит, для него еще не все потеряно.
К тому же, как он знал, у солдат есть «колотушки», а этими гранатами можно отбить одну атаку, и лишь после нее наступит конец. В ином исходе офицер не сомневался, хотя в душе теплилась отчаянная надежда на благоприятный исход.
Майер был молод и, как любой солдат в его возрасте, не верил, что сегодня его убьют. Ведь не может он погибнуть в двух шагах от победы, от наглядного триумфа, который неизбежно, в него офицер верил, настанет. Ведь Франция практически повержена, а судьба английской армии сейчас решается прямо на его глазах. Продержаться бы еще немного.