– Нотариус... Тот, который сделку с квартирой оформлял?
– Он самый. То есть, она самая. Красивая женщина, – признался капитан и покраснел.
– Значит, и с ней была беседа, – произнес Глухов. – Молодец! Обстоятельный ты мужик, Джангир, серьезный! И чем эта Орлова недовольна, все жалобы пишет... – он небрежно пошевелил папку. – Ну, раз ты добрался до красотки-нотариуса, то уж у Миронова наверняка побывал? На прежней квартире генеральши?
– Само собой, Ян Глебович. Хоть не очень приглашали, но настоял и побывал.
– И какие впечатления?
– Смутные. Конечно, Миронов не шесть тонн генеральше доплатил: у него была квартира трехкомнатная, но шестьдесят пять метров и на Северном, а она отдала тоже трехкомнатную, но метраж – восемьдесят два, в старом фонде, на Суворовском. Семнадцать метров разницы плюс центр... Можно двенадцать тысяч получить, можно – двадцать... И потратить их можно. Дать, к примеру, взаймы.
– Орлова об этом бы знала, – возразил Глухов и снова уставился в рапорт. – Квартира покойной – на третьем этаже... Вот здесь ты написал: опрошены ближайшие соседи... Надо думать, сверху, снизу и на лестничной площадке... А на девятый этаж ты поднимался? Или на двенадцатый?
Темные глаза Джангира затуманились, он грустно вздохнул и признался, что этот труд переложил на плечи участкового.
– Давай-ка сам сходи, – распорядился Глухов. – Дом точечный, один подъезд, девяносто пять квартир, не считая генеральской... Вот в каждую и загляни, побеседуй. О результатах доложишь послезавтра.
Суладзе откозырял и ушел, а Ян Глебович направился в "майорскую" и просидел там до вечера с Линдой Красавиной. Линда, темноволосая стройная брюнетка, перевелась к "глухарям" года два назад, из налоговой полиции, что было, по мнению Глухова, весьма полезно и своевременно. Она разбиралась в компьютерах, имела экономический диплом, а главное, была настоящим бухгалтерским ассом. Эти сухие науки ей, впрочем, не вредили; нрав у Линды оказался спокойный и доброжелательный, а внешность и туалеты – выше всяких похвал. Ян Глебович ее немного дичился – чем-то она напоминала Веру, его покойную жену.
Но дело – прежде всего. А дело, которым она занималась с Глуховым, требовало самой высокой квалификации в сфере финансов, договоров и зарубежных поставок. С месяц назад, на бывшей купчинской свалке, где нынче строились гаражи, откопали покойника с перерезанным горлом и изуродованными кистями. Зарыли его глубоко и давно, так что одежда истлела, а труп наполовину разложился; документов при нем, естественно, не нашлось, а был только перстень на среднем пальце левой руки – верней, на том, что от пальца осталось. Серебряный перстень, который убийцы либо сочли нестоящей добычей, либо побрезговали – его покрывала кровь от перерубленных пальцев.