Сеанс подходил к концу, Черешин блаженно кряхтел под сильными руками массажиста, жмурил глаза и ворочал с боку на бок головой – видно, затекала шея. Заметив это, Баглай начал ее разминать, коснулся редкой поросли на затылке и вдруг ощутил под волосами шрам – даже не шрам, а изрядную вмятину, будто стукнули Черешина кувалдой или иным приспособлением, вроде гантели или кистеня.
Пальцы Баглая замерли.
– Здесь не болит? – спросил он.
– А чему ж там болеть? – удивился Черешин.
– Ямка у вас, Юрий Данилыч. Кость вроде бы цела, однако...
– Однако я про нее и забыл, бойе. Не чешется, не болит, и слава богу. Это меня в каверне приложило, в медном руднике, под Зыряновском. Году этак в шестьдесят восьмом... нет, в шестьдесят девятом, как раз перед экспедицией в Бомбей, в Сахьядри... это горы такие индийские, с видом на Аравийское море... вот за них я этой ямкой и заплатил... Вызвали меня к замминистру – хороший был мужик, да преставился в восьмидесятом – вызвали, значит, и говорят: в Бомбей отправишься, Черешин, начальником партии, никель искать... хороший вояж, хлебный, валютный, но до того проинспектируй рудники в Зыряновске. Согласно утвержденной разнарядке и в компенсацию за Бомбей... Ну, я что... собрался и поехал. А там как раз каверну вскрыли. Большая, мать ее, метров тридцать... Вскрыть-то вскрыли, а крепь поставили хреновую – я полез, а свод возьми да обвались... не сильно, но задело меня каменюгой... Видел кварц, что в комнате стоит, за малахитовым блюдом? Белый такой, на медведя похож? Вот им и задело. Ну, ничего... отлежался.
– Вы про какую каверну толкуете? – спросил Баглай, массируя черешинскую шею. – Каверны только в легких бывают.
– Вот тут ты, бойе, не прав. Каверна – сиречь полость, а полости в разных местах случаются, и в организме, и в металле, и в земле. Представь-ка рудную жилу... Это ведь не сплошной монолит, там и легкие породы есть, и грунтовые воды, и много всякого разного... Ну, вода вымывает полость, затем, с подвижкой пластов, уходит, и появляется пещера... Там, внизу, на глубине километра, – Черешин ткнул пальцем в пол. – Вечный мрак, огромное давление, самый причудливый газовый состав, плюс влага, что сочится по стенам... собственно, не вода, а раствор минеральных солей... И так – тысячелетия... Потом приходим мы, бьем шахту, прокладываем штрек по рудной жиле, вскрываем полость – и что же видим?
– Что? – откликнулся Баглай, слегка надавив на нервные узлы под челюстью. Эта процедура, если делать ее с осторожностью, снимала тахикардию, стабилизируя ритм сердечных сокращений. Ну, а если не остерегаться... если нажать вот здесь и здесь...