Громкий хохот Льюиса разнесся по комнате:
— Тогда пойдем одни, капитан. Конечно, я не соблазнительная девица, но, по крайней мере, я умею готовить. Как насчет моих устриц?
— Почему бы и нет? — отозвался Джордино. — Это самое лучшее предложение, которое я получил за сегодняшний день.
Раскаленный воздух понемногу становился прохладнее, когда остывающее солнце садилось на западе за горами острова. Длинные изогнутые тени от покрытых деревьями горных вершин опускались вниз по склонам и уже касались выходящего к морю края Брейди Филд, когда Питт прошел через главный вход. Он остановился у обочины дороги и вдохнул чистый средиземноморский ароматный воздух, наслаждаясь этим внутренним ощущением до покалывания в легких. Привычное желание закурить сигарету промелькнуло у него, но он подавил его и сделал еще один глубокий вдох, глядя на море. Там вдали за волнующей полосой прибоя заходящее солнце окрасило Первую Попытку в золотистые и оранжевые цвета. Вода была кристально чистой, с расстояния двух миль его глаза могли различить все до мельчайших подробностей на борту корабля. Он стоял, не двигаясь, еще целых две минуты, завороженный окружавшей его красотой. Затем оглянулся, ища глазами автомобиль, который Тери обещала прислать за ним.
Он стоял здесь же, прижавшись к обочине дороги, и был похож на великолепную роскошную яхту, расположившуюся на якорной стоянке.
— Черт меня побери, — пробормотал Питт, оглядывая автомобиль. Он подошел ближе, прекрасные автомобили всегда вызывали у него восхищение.
Это был Майбах-Цеппелин, дополнительно укомплектованный подъемным стеклом, отделяющим сидящих в закрытом салоне на заднем сиденье пассажиров от водителя, который располагался в открытой кабине. На радиаторе был орнамент в виде огромной двойной буквы М, находившийся за ним капот двигателя вытянулся почти на два метра и заканчивался низким толстым ветровым стеклом; все это создавало впечатление автомобиля с огромной грубой мощью. Длинные обтекаемые крылья и двери отливали черным, они были отделаны серебряными молдингами. Это была классика среди классики: великолепное тевтонское мастерство сквозило в тщательной отделке, в каждом болтике, в каждой гаечке. Если в 1936 году Роллс-Ройс Фантом III выражал британский идеал тишины и выдающихся ходовых качеств, то его германским двойником в 1936 году стал Майбах-Цеппелин.
Питт встал сбоку от автомобиля и провел правой рукой по крышке большого запасного колеса, которое было прочно прикреплено к переднему крылу. Он улыбнулся удовлетворенно и с облегчением, когда заметил, что рисунок протектора был в виде глубоких ромбовидных канавок. Он пару раз похлопал по широкой покрышке, затем повернулся и взглянул на переднее сиденье.