— Так, йогурт оставим на утро, колбасу давайте сюда, а сыр вот на эту тарелку положим.
Все это они проделывали так слаженно, словно прожили вместе не один год. Руки, ограниченные в движениях маленьким пространством купейного столика, то и дело соприкасались, и от каждого прикосновения ее прохладных пальцев у Александра гулко бухало сердце.
— А вы часто в командировки ездите? — поинтересовался он, чтобы отвлечься от своих ощущений.
— Да, довольно часто. Бывает, на эпидемические вспышки вызывают, я уже говорила, я — врач-инфекционист. Конференции случаются. Потом, мы сами ездим с лекциями. Поскольку я человек свободный, ничем не связанный, то и езжу чаще других.
«Свободный! Ничем не связанный!» — радостно высветилась в сознании Турецкого прямо-таки кумачовая надпись. И в ушах как будто даже зазвучала бравурная музыка.
«Спокойно, мужик, — опять попытался он остановить себя, — это она не связана, а ты даже очень связан. Тормози, тормози, Турецкий».
— Я, пожалуй, выйду все-таки покурю. Заодно и мусор выброшу, — сказал он, собирая со стола пустые упаковки.
Наташа внимательно посмотрела на порозовевшего «важняка» и, опять чуть насмешливо усмехнувшись, разрешила:
— Идите.
Неизвестно, каким образом старший следователь по особо важным делам при Генпрокуроре России боролся в тамбуре с захлестнувшим его половодьем чувств, но в купе Турецкий вернулся внешне спокойным, со свойственным ему обычно цветом лица.
— Слава? — чуть растерянно спросил женский голос.
Вячеслав посмотрел на запястье. До поезда оставалось не так уж много времени. И нужно было заехать домой, собраться. Однако не ответить голосу Грязнов не мог, поскольку голос принадлежал Ирине Генриховне, жене отбывшего в Питер Турецкого.
И звонила Ирина по прямому телефону, минуя секретаршу.
— Что, Ириша? Случилось что-нибудь? — обеспокоенно спросил Грязнов.
— Да нет. Видишь ли, у меня Нинка захворала…
— Помощь какая-нибудь нужна? — невольно перебивал Вячеслав, поглядывая на часы.
— Нет, что ты! У нее просто температура и головка болит.
Слава принялся постукивать башмаком по полу.
— Я знаю, у тебя поезд скоро, — словно увидела его Ирина, — но ты меня выслушай все-таки. Кстати, тетя Марта тебя встретит. Будешь у нее жить.
Грязнов перестал стучать ногой. «Ну да, у нее же слух абсолютный!» — ругнул он себя.
— Слушаю, Ириша.
— Я Нинку всегда антигриппином лечу, он ей помогает очень. А сейчас наших лекарств в аптеках нет, все импортное. Я позвонила в аптекоуправление, узнала, что антигриппин есть только в аптеке на улице Строителей. Ты меня слышишь?