— Ну да. Не слышал, не видел. Господин Висницкий, а ведь нам придется вас задержать. И поместить в СИЗО. Поскольку под видом этого самого «полипептида» продавался страшной силы наркотик. Прямо в аптеке. И как вы будете сидеть с уголовниками, не представляю…
— Оставьте его в покое, — вдруг сказала Тамара. — Дядя здесь ни при чем.
— Ну да, мой дядя самых честных правил… — съехидничал Грязнов.
Тамрико подняла на него черные глаза, сверкнувшие гневом.
— Я заявляю, заявляю официально и требую, чтобы мое заявление было внесено в протокол. Илья Николаевич ничего не знал об этом документе. Я его сделала сама. На ксероксе. Взяла одно распоряжение с его подписью, наложила сверху нужный мне текст и пропустила через ксерокс. Все. Это элементарно.
— Зачем, Тамара? — изумленно спросил Висницкий.
Тамара не смотрела на него.
— Ну вот у нас и первое признание, — обескураженно прокомментировал Грязнов.
— И последнее, — сверкнув очами, проронила Тамара.
— Девочка моя, а ведь вам светит три года за хранение дури и десять лет за провоз. Не говоря уж о таких мелочах, как фальшивый паспорт.
— Поищите девочек в своей приемной, — прошипела Тамрико, с ненавистью глядя прямо в глаза Грязнова. От этого звериного взгляда у Славы даже пробежали мурашки.
— Я так понял, что вы больше говорить не намерены? По крайней мере, сегодня? — стараясь сохранять спокойствие, спросил он Тамару.
— Попрошу показать мне протокол допроса, — ледяным тоном потребовала она.
— Ну уж вы, пожалуйста, приказов не раздавайте. Здесь я хозяин, — начал заводиться Грязнов.
Предупреждающе кашлянул Погорелов.
— Вячеслав Иванович, вот протокол, — протянул он Грязнову несколько листков.
Пробежав глазами текст, Грязнов передал листки Тамаре. Та очень внимательно их изучила.
— Кто ведет мое дело? — осведомилась она.
— Ваше дело по обнаружению подпольной лаборатории, производящей триметилфентонил, ведет руководитель следственно-оперативной группы старший следователь по особо важным делам при Генпрокуроре России, старший советник юстиции Турецкий Александр Борисович. Устраивает?
— Это вам мой адвокат сообщит. И больше в отсутствии адвоката я ни слова не скажу.
— А в присутствии? — почему-то не удержался Грязнов.
— И в присутствии — тоже.
«Все смешалось в доме Облонских» — этой тоже давно расхожей фразой классика можно обозначить ситуацию в доме Нино Свимонишвили. Известие о задержании Тамрико с товаром было получено. Нино, Сергей и Альгерис находились на кухне. Альгерис молча сидел у стола.
Сама Нино стояла у окна, выкуривая одну сигарету за другой и нервно сжимая пальцы. Ее муж метался по кухне, хватаясь то за бокал с коньяком, то за таблетки.