Висницкий заметался по кабинету, бестолково хватая какие-то документы, запихивая бумаги в «дипломат». Схватив плащ, он вылетел из кабинета, едва не сбив с ног секретаршу.
…Нина Вахтанговна просидела в своем «линкольне» у ворот «Матросской тишины» два часа. Она приехала раньше назначенного срока с огромным букетом белых роз. Она сидела в машине, сжимая тонкие пальцы, не отрывая взгляда от дверей, из которых должна была выйти дочь.
«Говорит радиостанция „Маяк“. Московское время тринадцать часов», — сообщил женский голос из портативной магнитолы. Нино напряглась как натянутая струна. Но Тамара не показывалась. Еще пятнадцать невозможно долгих минут она не спускала глаз с дверей. Затем начала звонить. Но все должностные лица — все эти Грязновы, Меркуловы — словно провалились сквозь землю.
Любезнейшие с утра секретарши, ворковавшие сладкими голосами: «Сейчас с вами будет говорить заместитель Генерального прокурора России Константин Дмитриевич Меркулов…» — Или: «Сейчас с вами будет говорить… Вячеслав Иванович Грязнов», — все они оскорбительно равнодушным тоном отвечали ей теперь: «Нет на месте… Вышел… Не известно когда будет…»
Все словно сквозь землю провалились. Даже проклятый адвокатишко, видимо, отключил свою «дельту».
Нина Вахтанговна вышла из машины, направилась к дверям СИЗО. Дежурный сержант объявил ей, что заключенной Тамаре Кантурия мера пресечения не изменена. Все. Нино вернулась в машину, закурила длинную сигарету.
— Домой, — бросила она шоферу.
«Линкольн» рванул с места. Печально качнулись белые розы, любовно уложенные на заднее сиденье автомобиля.
…По квартире метался Сергей. В гостиной стоял чемодан, разинув темно-коричневую пасть.
— Явилась! — кинул он жене, увидев ее в дверях.
— Что происходит? — сухо спросила Нина Вахтанговна, проходя на кухню.
— Что происходит? — Муж кинулся за ней следом. — Твой любовник, твой кретин похитил бабу!
— Знаю, — сдержанно ответила Нино, но глаза ее еще больше потемнели. — Интересно, откуда это знаешь ты, гамахлебуло? Нино стояла у окна.
— Не смей ругаться! — рявкнул Сергей. Он вплотную подошел к жене. — Я не только это знаю. Я знаю, что твой кретин уволок эту бабу в подвал нашей лаборатории! Ты слышишь? Их всех накрыли! Завалено все дело!
— Алгэрыс? — в минуты волнения грузинский акцент Нино заметно усиливался.
— Его кокнули!
Нино оттолкнула мужа, села к кухонному столу, закурила. Длинные пальцы подрагивали.
— Что, и лягушку прохватила простуда? — фиглярствовал Сергей. — Его кокнули, — с удовольствием повторил он, не спуская глаз с окаменевшего лица жены. — Но это еще не все. Ты знаешь, что Вано перевел все деньги с нашего счета за границу, в это чертово Науру? Я только что был в банке. Мы нищие. У нас нет ни копейки. А наш сын сбежал за границу. Слышишь ты, чучхиани? Нино побелела. Глаза ее сузились.