— Олег, на ничейной полосе притормози, надо наших прикрыть!
Так же поступает и трофейный броневик. Мы ведём огонь на три стороны — по тылам, уже нашим, и обоим флангам, пресекая все попытки немцев отсечь прорывающихся в город красноармейцев. Фугасные снаряды заставляют с уважением относиться к нашему прорыву, да и сидящие в окопах на окраине города вносят свою лепту к нашей обороне прорыва. Сплошной ад! Взрывы вздымаются один за другим, по броне барабанят сплошным дождём осколки. Некоторые удары более сильные, чем другие. Это немцы с пытаются нас подбить из своих тридцатисемимиллиметровых ПТО. Ну, как говорится, счастья им и флаг в руку!
— Командир! Приказ уходить! Вышли все!
— Олег! Давай!
Двигатель ревёт и вдруг стихает, обливаюсь холодным потом: неужели всё?! Но нет, какое то булькание, шипение, и вновь победный грохот вентилятора. С натугой «Клим Ворошилов» выбирается из воронки, так хорошо послужившей нам укрытием, и медленно движется к линии нашей обороны. Вырвались! Есть! Удар! Попадание! Но нет! Огня нет, машина движется, всё работает. Нам машут фонариком, указывая дорогу, ещё немного, ещё чуток, давай, родимый! Давай! Есть! Мы скрываемся за массивной кирпичной стеной и наконец останавливаемся. Вырвались! Теперь мы у своих. Люки нараспашку, пошатываясь от усталости и нервного напряжения, выбираюсь наружу, следом за мной появляются остальные. От нас несёт потом и пороховой гарью, все лица в копоти, закопченные, но счастливые. Мне уже машут рукой. Я подхожу поближе, это командир полка НКВД.
И тут, словно боец, выполнивший свою задачу и павший в бою, наш дизель скисает окончательно. Звонкий надрывный вскрик металла, глухой удар по плите, прикрывающей МТО, толчок — стали. Изнутри я слышу ругань Олега. Наконец из верхнего люка показывается его голова в ребристом шлеме и парень обречённо выдыхает:
— Всё, товарищ майор. Приехали.
Он выбирается наружу и огорчённо сплёвывает, затем тянется к карману, извлекает кисет и сворачивает козью ножку, щёлкает самодельной зажигалкой, закуривает, опустившись прямо на землю. Я подхожу к нему, следом — остальные члены экипажа.
— Товарищ майор, что делать будем? Всё? Конец нашему экипажу?
Это Иван. Я ободряюще улыбаюсь.
— С чего ты взял, Ваня? Экипаж у нас отменный, такой терять — грех. Так что будем держаться друг друга. Согласны?
— Ещё бы! Конечно! Так точно!
Мои орлы и орлица наперебой соглашаются.
— Вот и ладушки. А насчёт танка — чего-нибудь решим. Не зря в Сталинграде самый большой тракторный завод в стране… А пока — рацию снять, пулемёты — тоже. И личные вещи с собой…