— Какая машина?
— Вот эта.
Столярова подвели к огромному «Б-17F».
— Новейшая модификация. Только пошла в войска. Справишься?
— Посмотреть бы внутри?
— Без проблем…
Огромная кабина с множеством приборов на доске, стенах и потолке. Рогульки штурвалов, кислородная аппаратура, радио. Владимир покопался в ящике — пусто.
— Это ищешь?
Ему протягивали толстый том.
— Уже перевели. Не волнуйся.
— Когда летим?
— Сегодня ночью. Если всё нормально будет- то у своих сядем завтра.
— Угу. С собой — кофе и пожрать. Обеспечьте полную заправку.
— С этим проблем не будет. Так справишься или нет?
Владимир оторвался от страницы.
— Особых проблем не вижу…
На выезде с аэродрома их приветствовали возящиеся у «Мародёра» люди.
— Тоже наши?
— Нет, немцы.
— Немцы?!
— Да.
— И они о нас знают?
— Конечно. Договаривались то они… Думаешь, там один только гитлеровцы сидят? Погоди, ещё узнаешь…
— Занимаете оборону по рубежу Городище — Гумрак — Садовая.
— Товарищ генерал, у меня же людей столько нет…
— Ничего, не одни будете. Там танкисты из 23-его корпуса, курсанты, зенитчики. Словом, есть кому вас поддержать. Ещё ополченцев добавим, противотанкистов, моряки должны подойти. Ястребки — комсомольцы. Люди — будут.
— А как насчёт боеприпасов, товарищ генерал? У нас, если честно, по одной обойме на бойца осталось.
— Чем сможем — поможем. Сейчас же распоряжусь. А сейчас — идите, товарищи…
…Назад идём пешком. Невеликие мы господа, чтобы из-за нас машину лишний раз гонять. Сараев всё время вздыхает, затем не выдерживает:
— Заразы! Люди из окружения, с боями, столько километров без отдыха, и сразу в бой. Хоть бы сутки отдохнуть дали! Нет, драться… Хотя, видно, действительно дело плохо…
Вокруг всё горит. На земле лежат трупы убитых людей, которые никто не убирает. Некому. Очень много гражданских. К нашему ужасу из кюветов, с тротуаров на нас глядят блестящие от огня глаза. Сколько же здесь людей! Наверное беженцы… А Сталинград горит. Пылает Волга. По воде плывут огненные реки из пылающих нефтехранилищ. Жуткое зрелище. Такого я себе даже в самых страшных кошмарах представить не мог. Чувствую, как от жара трещит щетина на лице, курчавясь и осыпаясь мелким пеплом. Чёрт! Скорее бы до своих дойти!.. Через час мы в расположении. Мой комбинезон прожжён в нескольких местах. Шлем порыжел от огня. Всё лицо горит, глаза словно засыпаны песком. Наконец оказываемся в строении, где расположились мои ребята и штаб полка. Меня встречает рапортом Олег.
— Товарищ майор, за время вашего отсутствия происшествий не произошло. Личный состав отдыхает, готовится к боям.