— На броню, ребята!
Они не заставляют повторять дважды, дружно карабкаются по бортам, в верхний люк просовывается голова и кричит мне, перекрывая грохот крыльчатки вентилятора, насаженного на вал дизеля. Плавно выжимаю главный фрикцион, коленкой помогаю включиться передаче. Поехали!..
— Стой! Стой, твою мать!
Я вздрагиваю и торможу. Прямо передо мной возникает фигура с малиновыми петлицами и таким же околышем на фуражке. Почему-то она покачивается и плывёт. Да что это со мной?! Непослушными руками хватаюсь за края люка и выбираюсь наружу. Вот чёрт! Меня шатает из стороны в сторону. Но я рапортую заплетающимся непослушным языком:
— Командир второго батальона отдельной танковой бригады майор Столяров!
— Пьяный, сука! Дезертир! Расстрелять его!
Рядом появляется вторая фигура с политотдельскими звёздами на рукаве. Комиссар! Ну, от этих я ничего не жду хорошего никогда. Внезапно вмешивается кто-то третий, и голос знакомый, только не могу сообразить чей.
— Товарищ полковой комиссар, танкист не виноват, вы посмотрите, чем мы танк заправили!
Слышен плеск льющейся жидкости, потом вновь голос политрука:
— Уберите танк с дороги, а майора положите проспаться. Наш человек.
Меня ведут под руки, затем укладывают на разостланный на траве брезент. Ох, как же хочется спать…
Просыпаюсь от грохота. Но это не бомбёжка. Просто стреляют. А голова раскалывается от боли… Поднимаюсь, осматриваюсь. Метрах в двадцати стоит мой «КВ», его охраняет боец НКВД. А немного поодаль — шеренга таких же малиновых петлиц расстреливает наших бойцов. Рядом стоят такие же солдаты, как и те, которых убивают, и смотрят на эту сцену. Самое страшное, что они улыбаются… Да что же это творится на белом свете, Господи?!! Лезу в карман комбинезона за пистолетом, но тут ко мне подходит комиссар.
— Будем знакомы, майор, Иван Акимович, Городков. Член Военного Совета Фронта.
— Что это, товарищ полковой комиссар?!
— Это?
Он кивает в сторону казнимых.
— Про приказ Љ 227 слышал? Хотя откуда… На вот, ознакомься.
Городков лезет в сумку, достаёт оттуда бумагу и протягивает мне, впиваюсь глазами в текст: «…Паникёры и трусы должны истребляться на месте». Возвращаю ему листовку и поднимаю глаза, пытаясь понять, что же это за человек? И можно ли его считать таковым? И почему откровенно радуются бойцы?
— Ты никак худое подумал? Майор? А зря! Про полк «Брандербург» слышал?
…В этот момент раздаются очереди из автоматов и одиночные винтовочные выстрелы, и я с ужасом вижу, как сидящие в новеньких «ЗИС-5» бойцы в таких же новеньких, как и их машины, гимнастёрках хладнокровно расстреливают наших вышедших из леса бойцов. Диверсанты! Назад!!!