— Посмотри, Хью, — сказала она, демонстрируя свою невзрачную фигуру, словно манекенщица в новом платье. — Последнее, что я придумала. Ну, не гениально ли, когда приходится иметь дело с подтекающими кранами и крошками на столе? — На талии у нее красовался рулон туалетной бумаги, висящий на обрывке веревки, обмотанном вокруг пояса. — Молоко пролилось или у ребенка нос течет, — вдохновенно декламировала она, — но вам стоит только потянуть и оторвать — и в вашем распоряжении отличное полотенце, в любое время, в любом месте!
В самом деле потрясающее, если вас устраивает весь день ходить с рулоном туалетной бумаги, подпрыгивающим на заднице.
— Умно, — оценил я, возвращаясь к своему журналу. Я не так глуп, чтобы злить Дори. В своей мстительности она могла быть очень изобретательной. Я помню, как-то мы поссорились, и она переклеила этикетку с лосьона для волос на точно такой же флакон с суперклеем — как гласила телевизионная реклама, он мог выдержать вес автомобиля. Я провел пять предельно неудобных часов и выдал не меньше дюжины ни с чем не сообразных обещаний, прежде чем она выдала мне формулу простого состава, который растворяет клей. И больше мне не хотелось таких испытаний.
— Я вроде кое-что придумал, — пробормотал я, рассеянно почесывая левую руку.
— Что именно, Хью? — поинтересовалась Дори.
— Я просто разговариваю сам с собой, дорогая, — сказал я, переворачивая очередную страницу журнала для гурманов, который заставлял меня захлебываться слюной.
— Тебе надо носить с собой диктофон и прокручивать его в конце дня, чтобы убедиться, как смешно ты разговариваешь, — посоветовала она.
Днем мне был предложен ланч из несъеденных остатков, из которых можно приготовить хоть и безвкусное, но питательное блюдо, и я в который уж раз не мог не подумать, почему мы должны существовать, как нищие побирушки. Денег у нас хватало. И мы обитали в прекрасной квартире на десятом этаже дома в одном из самых спокойных и престижных районов города. Но в стенах квартиры все было самодельным, уродливым, сколоченным из мусора или вытащенным из подвалов.
По завершении ланча я стал чистить пластиковые моющиеся тарелки, а Дорис, оторвав клочок от своего украшения на поясе, протирала стол. Укладывая тарелки в раковину, я провел пальцем по одной из них и выругался: под ногтем собралась полоска грязи, и, кроме того, я его чуть не сорвал.
— Ай-ай-ай, — посочувствовала мне Дори. — Но никаких проблем.
И, прежде чем я понял, что она делает, Дори залепила мне палец своим дьявольски быстро сохнущим клеем, напоминающим цемент.