— Продолжай играть, помощник шерифа Дейв, и никакой казни не будет. — Катберт Оллгуд стоял у решетки своей камеры, схватившись руками за прутья. — Мы покончим с собой. Это будет называться самозащита.
— Заткнись, червяк, — процедил шериф Эвери. Он дремал, переваривая плотный обед, думая о том, что он расскажет брату (и жене брата, симпатичной толстушке), проживающим в соседнем феоде, об этом героическом дне. Конечно, он будет избегать громких слов, но все-таки донесет до них мысль о том, что сыграл решающую роль. Если бы не он, эти трое…
— Только не пой, — умолял Катберт Дейва. — Я готов сознаться в убийстве Артура Эльдского, только не пой.
Слева от Берта сидел на койке скрестив ноги Ален. Роланд лежал, заложив руки за голову, уставившись в потолок. Но в тот момент, когда, чуть скрипнув, открылась входная дверь, сел. Словно ждал сигнала.
— Должно быть, Бриджер. — Дейв радостно отложил гитару. Он ненавидел это дежурство и с нетерпением дожидался сменщика. А больше всего его доставали шутки Хита. Как он мог шутить, зная, что ожидает всех троих завтрашним вечером!
— Я думаю, это один из них, — пробурчал шериф Эвери, имея в виду Больших охотников за гробами.
Они ошиблись. В кабинет вошел скотовод в большом, не по размеру, пончо, его края волочились по полу, и надвинутой на глаза шляпе. Когда он закрывал дверь, Херк Эвери решил, что к ним пожаловал не живой человек, а соломенное пугало.
— Эй, незнакомец! — Губы Эвери начали растягиваться в улыбке… кто-то явно решил подшутить над ними, а Херк Эвери умел оценить хорошую шутку. Особенно после четырех отбивных и горы картофельного пюре. — Привет тебе! Каким ветром…
Рука, которая не закрывала дверь, а пряталась под пончо, появилась на свет Божий. Она держала револьвер, который мгновенно узнали пленники. Эвери уставился на него, улыбка медленно сползла с его лица. Руки, сложенные на животе, расползлись. Ноги, которые он положил на стол, сами по себе опустились на пол.
— Эй, приятель. Что это ты задумал? — глухо спросил он.
— Возьми со стены ключи и открой камеры, — хрипло приказал незнакомец. А снаружи (внимание на это обратил только Роланд) загремели петарды.
— Я не могу этого сделать. — Ногой Эвери открыл ящик стола. В нем лежали револьверы, оставленные там с утра. — Опять же я не уверен, что эта штуковина заряжена, и я не думаю, что ты…
Незнакомец нацелил револьвер в стол и нажал на спусковой крючок. Оглушающе грохнул выстрел, но Роланд думал, надеялся, что (дверь-то закрыта) его примут за разрыв очередной петарды. Не самой маленькой, но и не самой большой.