— Все, как следует, попили? — обратился к ним Осборн. — Все довольны?
Освалд боднул разок жерди, на которых примостился Осборн, потом отступил.
— Вода, — учтиво сообщал им Осборн, — вот в той стороне.
Он показал рукой, и Освалд еще раз боднул жерди.
— Корм, — Осборн помахал рукой, — растет на деревьях. Браконьеров почитай что нет. Со всеми жалобами обращаться не ко мне, а к инспектору по охране дичи. Постарайтесь не убивать друг друга до смерти. Постарайтесь не убивать обслуживающий персонал, и меня в особенности. Надеемся, вам здесь понравится. Надеемся еще увидеть вас — на почтительном расстоянии. Постарайтесь больше нас не навещать. Всего доброго, всего доброго!
Он улыбнулся каждому зверю по очереди и повернулся к своим следопытам.
— Этого болвана выпускайте первым.
Все были в безопасности: кто на ограде, кто на дереве. Машины отогнали подальше. Все имущество, кроме водовозной тележки, надежно припрятали. Стальная тележка вмещала около семисот литров и весила вместе с водой около полутора тонн. Только тяжелый танк мог бы управиться с ней.
Следопыты принялись выдергивать жерди, по две за раз, открывая выход из стойла Освалда, и Освалд разбушевался. С налитыми бешенством глазами он яростно атаковал ограду, так что она закачалась, и жерди запрыгали и заклинились, и Освалд с грохотом попятился и пошел в атаку на следующие жерди, которые осмелились тронуться с места, и как следует долбанул их, и просвет почти уже позволял ему выйти, и он, фыркая, взбивая копытами пыль, вложил весь свой огромный вес в неистовую попытку прорваться наружу, но попытка не удалась, я он тяжело попятился в облаке пыли, одержимый яростью, и я начал опасаться за водовозную тележку. В соседнем стойле носорожиха мирно жевала зеленую ветку; детеныш сосал материнское молоко. Следопыты выдернули еще две жерди, и Освалд снова бросился вперед. Фыркая и размахивая рогом, он втиснул плечи в просвет, но тугое брюхо не пускало его, и он взревел от ярости и затопал ножищами, сражаясь с жердями, и наконец, вырвался на волю.
Могучим усилием вырвался на волю, споткнулся, тут же выпрямил ногу — и увидел стальную тележку и бросился прямиком на нее. Сердито фыркая, шел он на тележку, но в последнюю секунду обогнул ее и остановился. Поглядел на нас, насторожил уши, потом отвернулся и, сопя и пыхтя, изогнув хвост над спиной, умеренной трусцой направился в незнакомые заросли. С таким видом, будто точно знал, куда направляется.
Носорожиха по-прежнему вела себя смирно. Она стояла в дальнем углу отсека — подальше от нас, заслоняя собой детеныша. Следила за нами, пережевывая ветку. Из-за могучего крупа выглядывала голова отпрыска. Они спокойно и безучастно восприняли бурную акцию Освалда. Лишь бы их самих не трогали.