Так простояли три недели, точнее просидели в ячейках. Кроме спорадических минометных обстрелов немцы практически не досаждали, так, постреливали иногда, да по ночам периодически пускали фосфоресцирующие осветительные ракеты. Но тем не менее, практически ни один день не обходился без потерь. Один, два, а то и три бойца отправлялись в тыл или закапывались в наспех вырытой товарищами неглубокой могиле. Еще была возможность похоронить всех погибших.
В один из дней, после обеда, с немецкой стороны наступила неожиданная, непривычная тишина. Народ насторожился, но до вечера ничего не случилось. Ночью только обычные ракеты, да дежурные пулеметные очереди, напоминающие русским, что доблестные солдаты фюрера на своих постах не спят. А с утра опять тишина. Загадка разрешилась просто.
— Воскресенье сегодня, отдыхает фриц, — догадался Федоров.
Словно в подтверждение его слов ветерок донес до позиций пулеметчиков звуки легкой музыки.
— Патефон крутят. По-моему, это вальс, — предположил Вова.
— Может, и вальс.
Михал Михалыч в музыке не разбирался абсолютно.
В конце третьей недели, с наступлением темноты роту неожиданно подняли и, сорвав с насиженного уже места, повели на восток. Шли, спотыкались, в животе урчало – кухня так и не приехала. К полуночи дорога вроде пошла вверх, спящий на ходу Вова едва не пропустил момент, когда роту завернули с дороги в мелкий низкорослый кустарник.
— Окопаться!
Вдоль строя пробежал ротный, матюгами разогнал роту вдоль одному ему видимой позиции. Михал Михалыч пристроил на земле пулемет, скинул скатку и вещмешок, вогнал в дерн лопатку. Лопухов последовал его примеру, скинув с плеч лишний груз, но к работе приступать не спешил.
— Чего стоишь? — поинтересовался первый номер. — Команду слышал? Вот и копай.
— А вдруг утром дальше пойдем? Получается, зря окоп выкопаем.
— А вдруг утром немцы из минометов по нам садить начнут?
— Из минометов?
Вовин трудовой энтузиазм сразу подскочил процентов на пятьсот. Часа через три, Федоров счел глубину окопа достаточной.
— Все, шабаш. Надо хоть немного поспать.
Проснулись оба от треска пулеметной очереди. Когда, едва продрав слипающиеся глаза, пулеметчики, высунулись из отрытого ночью окопчика, один немецкий мотоцикл уже дымился в кювете. Второй, торопливо удирал обратно под прикрытие рощи, видневшейся в километре от позиций роты. Передовое охранение азартно лупило по нему из винтовок, но то ли все стрелки были косоглазые, то ли фриц везучий попался, но ему удалось благополучно избежать участи своего товарища.
— А мы чего не стреляем? — поинтересовался Вова.