— В чем вообще дело?
Конни сел за рабочий стол и уставился на экран компьютера. Он тяжело дышал — это было шумное дыхание человека, отягощенного тревожными мыслями.
— Где Густав? Я звоню ему весь день…
Казалось, Конни знает, где Густав, и стыдится за то, что не отвечал.
— Он едет.
— Едет? Куда? — спросил я.
— Туда, — Конни кивнул на экран. — Это прислали утром, в шесть. Я спал. Анита проверила почту.
Я обошел стол и посмотрел на экран. Дата в углу изображения говорила о том, что снимок сделан четыре дня назад. Худой небритый молодой человек в оранжевом флисовом джемпере, молодая женщина с пятилетним мальчиком и еще одна — вероятно, дочь Конни. На голове у нее была шапка грубой вязки, но я все же узнал ее, благодаря школьной фотографии, стоящей тут же, у компьютера. Это был кадр из видеоролика, который и был одним из документов, присланных ночью. Конни включил видео. Кто-то спросил: «Как тебя зовут?» — «Камилла Ланг» — «Когда ты приехала сюда?» — «Вчера». — «Что ты делаешь здесь, на севере?» — «Я приехала за покоем, на пару дней… чтобы навестить добрых друзей… присмотреться…» — «Что ты думаешь о будущем здесь, на севере? Ты могла бы остаться?» — «Да, конечно…»
Конни остановил ролик, равнодушно глядя на экран.
— Это подделка. Все подделка.
— Ты о чем?
— Поддельный репортаж, — пояснил Конни. — Липовый документ, который состряпали ребята Посланника.
— Где?
— В это невозможно поверить…
— Ладно, — согласился я, потому что хотел понять. — Это Камилла. И она где-то в горах на севере?
Конни кивнул.
— Сэнкет. Не на всякой карте найдешь. Четыре километра от норвежской границы.
— И у нее там добрые друзья?
— Очевидно, да. Хотя никто никогда о них не слышал.
— Похоже, у нее все хорошо, — сказал я. — Ты не рад?
— Этот парень… — Конни указал на небритого во флисовом джемпере. — Это старый компьютерный фрик. — Конни назвал имя, которое ничего мне не говорило. — Он купил всю деревню. Все дома. И церковь тоже.
Конни промотал ролик до кадра, на котором была видна местность. Деревня состояла из пяти десятков домов в узкой низине, окруженной тремя крутыми снежными склонами и густым хвойным лесом.
— Вся деревня населена такими чокнутыми…
Ролик длился всего три минуты, и Конни, тщательно изучив его, легко находил любой кадр. Он показал мне людей на деревенской улице — одетых уже по-зимнему, в вязаные шерстяные вещи, никакого меха. Одежда была разнообразной, но на лицах было одно и то же выражение доверчивой радости. Все довольно махали в камеру. Странный это был ролик.
— Вид у них счастливый… — произнес я.