Когда рассвело, к нам со стороны Лимы подкатил грузовик. Водитель притормозил рядом с тлеющим кузовом, вышел из кабины, походил вокруг останков машины, перекинулся парой фраз с нашим водителем, затем развернул свою колымагу в обратную сторону.
– В Лиму? – спросил я у него.
Водитель отрицательно покачал головой:
– Тинго-Мария.
Нам ничего больше не оставалось, как возвращаться вместе с ним в Тинго-Марию, а оттуда – в Лиму.
* * *
До вылета нашего самолета оставалось семь дней. Мы не успевали добраться до Пукальпы автомобилем – спасти положение мог только самолет, но на авиабилеты у нас не было денег. Чтобы прожить еще пару дней в Лиме, пришлось купить женские босоножки, снять дешевый номер в гостинице и запастись продуктами, а для этого Анна, не торгуясь долго, продала на рынке свои золотые серьги.
Единственный знакомый нам человек в Лиме был Мигель. Не знаю, почему я так решил, но мне казалось, что этот плутоватый толстячок знает не меньше сотни относительно честных способов зарабатывания денег. В первый же день, как мы вернулись в Лиму, я пошел в гимназию и разыскал там Мигеля. Сначала он испугался моему появлению, но я поспешил объяснить ему, что Хорхе мы нашли и почти добрались до Пукальпы, но помешали террористы, уничтожившие грузовик, на котором мы ехали.
– Чем же я могу вам помочь? – спросил Мигель, демонстративно поглядывая на часы. – Если бы у меня была машина, я отвез бы вас в Пукальпу.
– Мы полетим туда самолетом, – успокоил я его. – Вот только не знаем, как нам заработать на билеты.
В то же мгновение я заметил в глазах Мигеля заинтересованный блеск.
– Заработать, заработать, – бормотал он, морщил лоб, покрытый капельками пота, и мельком поглядывал то на меня, то на часы, то на окно. – Я могу предложить вам одну работу. Это несложно. Вам, белым, тем более… Но… Как бы вас не обнадежить зря… – Он щелкнул пальцами и тихо сказал: – Приходите сюда ко мне завтра утром. Я познакомлю вас с одним человеком.
По дороге в гостиницу я ломал голову над тем, какая работа здесь, в Южной Америке, предназначена для белых, но так ни к чему и не пришел.
В нашем гостиничном номере, больше напоминающем ночлежку для нищих, я застал Анну за любимым занятием: склонившись над гнутым алюминиевым тазом, она мыла голову.
– Ну что, – спросила она, не поворачиваясь, – ты нашел работу?
– Завтра Мигель познакомит меня с нужным человеком.
– И останется шесть дней на все.
– Успеем, – ответил я, но без особой уверенности в голосе.
– Знать бы, – вздохнула Анна, накручивая полотенце на голову, – ради чего такие жертвы?