— Вы не понимать, это есть министр печати Южной Осетии!
— Мне неважно, кто там. Пока не прибудут наши военные власти, вы отсюда никуда не поедете…
Еще как поедет, сообразил Миша, и я не могу его остановить: формально мы сейчас за пределами российской военной базы. А я — конь в пальто, и пистолет у меня, как бы сказать помягче, для поднятия авторитета. И что делать? Под колеса бросаться?..
Он повернулся к солдату, который уже почти проснулся и с интересом слушал, как люди ругаются.
— Давай быстро дежурного по объекту, и пусть вызывают комендатуру!
— Ага, — сказал боец и принялся крутить телефон. — Товарищ прапорщик…
Диксон начал объяснять по второму кругу, кто он есть, Миша продолжал гнуть свое.
— Я не есть понимать по-русски, — сказал наконец Диксон.
Да и черт с тобой! Миша перешел на английский. Говорил он далеко не идеально, зато помнил много слов. А был бы я сейчас в своем праве, с тоской подумал он, хватило бы «хенде хох» и «аусвайс-контроль»…
Прошло уже в сумме минут двадцать — никто не ехал, никто не шел на выручку. Диксон это понял. Он спокойно докурил сигарку, раздавил ее в пепельнице и сказал: все, вы мне надоели, отстаньте от меня, отойдите от машины — и снова завел двигатель.
Миша встал перед капотом.
— Я поеду, отойдите.
Не отойду.
— Я вас задавлю.
Попробуй.
— Хорошо.
Диксон включил передачу и нажал на газ.
Вовремя я пистолет за пояс убрал, а то бы сейчас уронил его, успел подумать Миша.
* * *
Он лежал на капоте, вцепившись в жабры воздухозаборника, машинально отметив, какие они у «Вектры» удобные. «Опель» прыгал по бетонным плитам.
Сквозь два стекла Миша видел изумленные глаза солдата.
— Мудила! Чё ты стоишь! Нападение на пост!!!
Боец, услышав знакомую формулировку, кивнул, сдернул с плеча ПКМ и дослал патрон.
У Миши в голове поместилось ровно две мысли.
Первая: если выживу…
Вторая: порву!
Вот только нажми на спуск.
То ли боец принял телепатический сигнал, то ли у него у самого в голове переклинило. Но вместо того, чтобы нажать-таки на спуск, он бросился вприпрыжку следом за «Вектрой» — с пулеметом наперевес и криком:
— Стой, стрелять буду!
Машина постепенно набирала скорость.
— СТОП! — орал Миша в лобовое стекло. — СТОП, МАЗАФАКА!
Как тебе, гаду, объяснить, чтобы ты в зеркало глянул? Солдат не железный, и нервы у него не казенные, вот сейчас парню надоест бежать — и нам обоим каюк.
— ЛУК БЭК, Ю, БАСТАРД! ЛУК БЭК!
Я ведь не спрыгну, думал Миша, мне уже просто некуда.
А этот Фрэнсис, жопа с ручкой, Александрович — он не обернется.
— ЛУК БЭК, МАЗАФАКА!
Солдат начал заметно отставать. А Диксон ехал все быстрее, уставившись на Мишу остекленевшими глазами, совсем не добрыми-добрыми.