У него ни черта не было, как и все предыдущие три недели…
Вроде бы под миной снизу чисто.
— Сейчас я ее подцеплю и просто выкину. Перевернется, должна сработать.
— Да, понял, как переворачивать будешь?
— Значит, я ее поднимаю и даю ей ускорение вперед и вверх. Вариантов два: либо она рванет в воздухе, пока будет вертеться, либо она упадет на взрыватель и тем более сработает.
— Понял. Сам — куда?
— Сам я нырну. Я скидывать ее буду вниз по склону, вбок и от себя. Если она рванет, тогда в мою сторону пойдут максимум остатки корпуса…
— Понял. Нормально.
И тут Миша обернулся — есть провидение на свете.
И увидел чудную картину: посреди окопного бруствера сидит половина съемочной группы и радостно на Мишу таращится. Не хватает только семечек.
Они еще и снимали его на все, что подвернулось под руку, — камеры, фотоаппараты, мобильники, едва ли не на сигаретные пачки.
— Пиротехник! — заорал Миша. — Ты опупел?!
Откуда-то сбоку высунулась голова Пиротехника. Он грамотно залег и думал, видимо, что коллеги тоже прониклись важностью момента. А фиг там.
— Идиоты! — заорал Пиротехник. — Вы опупели?!
Публика, недовольно ворча, сползла в окопы.
Осталась, собственно, ерунда, подумал Миша, осторожно подсовывая руку под мину.
Ааккуратно поднял ее — и швырнул подальше.
При наклоне мина не сработала, зато, как он и рассчитывал, упала на взрыватель, четко пришла на какой-то камушек. Внизу смачно гавкнуло, и полетели клочья. Миша, в общем, ничего и не увидел, потому что лежал носом в землю.
Публика высунулась из окопов и шумно аплодировала.
Миша считал себя агностиком, но, поднявшись с земли, первым делом перекрестился. У него тряслись руки, по телу стекал ледяной пот. Он медленно пошел вверх по склону — точно по следам людей. Ноги тряслись тоже. Да все у него тряслось — начался дикий выброс адреналина.
Дойдя до окопов, он упер руки в бока, испепелил взглядом публику и заявил:
— А теперь вы мне скажете, кто вас сюда завел.
Он, наверное, за всю жизнь столько не матерился, сколько в следующие пять минут. Совершенно потерял самообладание.
Ну очень хотелось найти виноватого.
Ближе к вечеру, когда все кончилось — ВСЕ КОНЧИЛОСЬ, ТРАМ-ТАРАРАМ! — Миша позвонил знакомому подрывнику, поболтал «за жизнь» и спросил как бы между прочим:
— Кстати, ты не помнишь, какую из пээмэнок нельзя наклонять на боевом взводе? Там тридцать градусов — и бабах?..
Постеснялся он у Пиротехника это выяснить почему-то.
— «Трешку», — сказал знакомый. — А что?
— Нет, просто запамятовал, решил проверить, — ответил Миша самым беспечным тоном.