Однако в Париже и слышать ни о чем не желали: слишком уж печально было то, о чем они поведали, чтобы просто на слово поверить им. Мало того, некоторые заявляли, что эти люди — обманщики, ничтожные искатели приключений, игравшие на струнах жалости; на всех перекрестках уже громко говорили, что этих болтунов надо повесить и бросить в воду. Но, несмотря на все угрозы, вновь прибывавшие снова подтверждали слова своих собратьев, и печальные новости, упорно распространявшиеся в народе, дошли наконец до ушей знати. Болезнь не помешала королю понять, что произошло, и чело его нахмурилось еще больше. Было приказано пресечь слухи, поскольку точных сведений не было, а первого рыцаря, вернувшегося из похода, какого бы чина и звания он ни был, привести к королю.
И вот в канун рождества Христова, когда знатные дамы и господа, — в числе коих были королева, герцог Орлеанский, герцоги Бурбонский, Беррийский и Бургундский, граф де Сен-Поль, — собрались вокруг короля, дабы отпраздновать рождественскую ночь, объявили о прибытии всадника, приехавшего прямо из Никополя и принесшего точные сведения о графе Невэрском и об армии. Всадник был тут же проведен в залу, где веселилась напудренная и роскошно одетая толпа. Всадник этот был Жак де Хелли. Он передал королю и герцогу Бургундскому письма, которые были ему вручены, и поведал о том, о чем мы уже говорили.
Нетрудно представить себе, как омрачил высокое собрание печальный рассказ; среди присутствующих не было человека, у кого не погиб или не был взят в плен друг или родственник: тот потерял сына или брата, эта — любимого супруга. А король Франции потерял всю свою прекрасную, огромную кавалерию.
Поплакав о мертвых, стали думать, как вызволить из плена живых. Решили послать к Баязету нарочного и склонить вождя неверных к переговорам, — но для этого нужно было выяснить, что императору больше всего по вкусу. Прослышали, например, что ему очень нравится ловля птиц и что ежегодно его друг сеньор Галеас Миланский посылает ему белых соколов. Тогда раздобыли дюжину прекрасных, хорошо выдрессированных кречетов, за которых заплатили золотом, ибо эта порода птиц редка. Сир де Хелли заметил, что Баязет любит ковры, и посоветовал присоединить к первому подарку еще один — ковер с вытканными на нем человеческими фигурами, одно из тех прекрасных изделий, которые умеют изготовлять лишь в Аррасе. Герцог Бургундский сам отправился в Аррас и купил там великолепный ковер, воспроизводивший всю историю великого царя Александра Македонского, который, по словам Баязета, был его предком. К этим подношениям добавили еще мелкие поделки из золота, сработанные лучшими мастерами, реймское полотно, брюссельский шарлах, дюжину сильных борзых и десяток прекрасных лошадей, покрытых бархатной попоной, сверкающих золотом и слоновой костью.