Маг тяжело вздохнул, подхватил железный чайник и плеснул себе в чашу кипятка.
— Отличная вещь, — сказал он. — Гномья работа. Выпросил у барона, а то приходилось кипятить воду в котелке. Надо сказать, что прогулка до замка себя оправдала. Хотя далась она мне нелегко.
— Как ты забирался на скалу? — спросил тан.
— Левитация. Знакомое слово? Силы у меня уже не те, что раньше, но кое-что я еще могу.
— А зачем вся эта история со смертью?
— Ты не представляешь, как я устал. Мне хотелось побыть одному. Именно одному. Чтобы не видеть никого и ничего. Ты слишком молод, чтобы это понять. Но поверь, такое бывает. Сначала я построил башню — огромную каменную башню, защищенную лучшими заклинаниями, — и скрылся в ней, как улитка скрывается в своем домике. Но под ее стенами постоянно толпился народ. То король, желающий власти, то мои коллеги, желающие совета или поединка, а то и рыдающие девицы, умирающие от неразделенной любви. Через пару лет я понял, что меня не оставят в покое до самой смерти. И тогда я умер.
— Я представляю, — тихо произнес тан. — Иногда мне тоже хочется… Спрятаться так, чтобы никого не видеть. И никто не видел меня.
Леггер кольнул гостя холодным взглядом, словно сомневаясь, что юнец способен представить такое, но промолчал. Хлебнул отвара. Потом поставил опустевшую чашку на стол.
— Ладно, — сказал он. — Уже не помню, когда я столько много говорил. Сыт этим по горло. Теперь ты рассказывай.
Сигмон вздохнул, разбавил отвар в чашке кипятком и крепко задумался. Маг не торопил. Просто внимательно разглядывал гостя, словно пытаясь угадать, какая история прячется за этим молчанием. Интересная? Скучная? Страшная? И тан не разочаровал гостеприимного хозяина.
Он рассказал, как стал чудовищем, про Фаомара, про демона и про магов Вента. Про все остальное рассказывать не стал, закончил тем, как убежал из темницы и отправился в Гернийский университет. Когда он замолчал, маг крякнул, протянул руку и ухватился за ворот Сигмона. Отогнул его в сторону, посмотрел на полосу чешуи и покачал головой.
— Фаомар, — протянул он. — Вот, значит, как он закончил дни. Дурная смерть. Я очень расстроился, когда услышал о его несчастье. Должно быть оно лишило его последних крох ума. Вечно он возился с чудовищами. У него к ним была патологическая, как однажды выразился его наставник Теон, страсть. Когда Фаомар был всего лишь учеником, то умудрился вызвать демона — прямо на занятии. Мне стоило больших трудов загнать тварь обратно в ее мир. Но парень остался доволен собой, прямо лопался от гордости. Я знал, что это плохо кончится, но чтобы так… Зря он взялся за это.