Дорога свернула из-за холма, и открылся вид на поселок углекопов. Как и полагается в приличной резервации, все было разрушено, развалено, покрыто трещинами и оплетено колючими побегами травы-камнеломки. В поселке вряд ли осталось больше десятка не провалившихся крыш, а большая часть зданий и вовсе лежала в руинах. Слева высился холм, изрытый шахтными входами, едва укрепленными гнилыми брусьями, справа — громада древней церкви за обвалившейся оградой. Кладбище, родина местного племени. Осыпавшиеся могильные ямы, разломанные могильные плиты, покосившиеся обелиски…
— Нам прямо, — Питер указал двухэтажное здание, — там на первом этаже вождь живет, Семь Протезов. С ним переговорите, он все покажет, а я обратно в город. Нынче дел невпроворот. Сегодня же пятница, а на воскресенье выборы мэра назначены. Ох и суматоха будет послезавтра…
Навстречу всадникам стали сходиться обитатели резервации. Тощие, синюшные, в лохмотьях, украшенных бусами и ожерельями из костей. Многие, лишившись волос, водрузили на головы высокие сооружения из перьев. Зомби как зомби, ничего примечательного.
— Вождь у себя? — спросил Питер. — Чем занят?
— Вождь рисует охранные знаки, — ответил долговязый мертвец. — Вчера мы потеряли еще одного брата.
— Я привез хламовников, они обещали помочь.
— Краснощекие любят обещать, — буркнул долговязый. — Сами же думают лишь об одном — как бы выжить нас с родных кладбищ.
Когда приезжие добрались к резиденции вождя, Семь Протезов как раз приколачивал над входом в свой дом фанерный щит с надписью:
«ХОРОШИЙ ЗОМБИ — МЕРТВЫЙ ЗОМБИ».
— Ну, вот вам вождь, дальше с ним говорите, — бросил Питер, разворачивая крысюка.
— Рыцари Хлама, — проворчал Семь Протезов. — Ну что ж, входите в мой дом, если прибыли с миром.
— С миром, с миром, — заверил Гектор. — Шериф попросил нас поймать серийного маньяка. Так что…
Семь Протезов, не дослушав, повернулся и вошел в здание. Хламовники последовали за ним. Поведение вождя их не удивило — у мертвых свои представления о приличиях. Семь Протезов показал, что готов говорить о делах, а такие разговоры ведутся под крышей. Зомби не любят открытых мест, где над головой нет ничего. Зато любая кровля делает их уверенней, потому что напоминает родную могилу.
Внутри обстановка была соответствующая — потрескавшаяся отсыревшая штукатурка, скрипящие доски пола, трухлявая мебель… Зомби равнодушны к бытовым удобствам. Семь Протезов, усевшись за стол, монотонно вещал:
— Когда-то это была наша земля. Мы встали из нее, мы — прах от праха ее, здешний край принадлежал нам. Но пришли краснощекие, чтобы отнять землю, прогнать нас от родных могил. Мы — мирный народ, мы не желаем сражаться. Шериф Глипсон пообещал, что, покуда мы добываем уголь для краснощеких, никто не тронет мое племя. До сих пор так и было. Мы копали уголь там, где краснощекие не могут. Мы не дышим, и значит, никто, кроме нас, не может работать в шахте. Однако теперь неизвестный злодей появился в резервации. Он хочет отнять у моего народа последнее, что ему осталось, — нежитие.