Капеллан медленно набрал воздуха.
— Ты прав, Аргел Тал. Я отсутствовал слишком долго. Я вынужден был манипулировать туго соображающими работягами из Четвертого легиона, тогда как на самом деле больше всего хотел бы оставаться здесь, с моими братьями, и проповедовать развивающееся Слово Лоргара.
— Извинения приняты, — ответил Алый Повелитель. — И у тебя есть еще тридцать восемь минут до начала высадки. Увидимся на палубе перед «Восходящим солнцем».
Ксафен просмотрел столбцы информации, разворачивающиеся перед глазными линзами.
— Есть приказ, санкционирующий в сегодняшней операции присутствие летописцев в зоне боевых действий. Здесь какая-то ошибка. Я знаю, ты никогда не позволил бы ничего подобного.
Аргел Тал проворчал что-то невразумительное и направился к выходу.
— Подожди.
Аргел Тал остановился у самой двери:
— Да?
— Брат, подумай о том, что должно произойти. Сосредоточься на том, что события все стремительнее приближают нас к неизбежному восстанию. Ты ничего не ощущаешь? Никаких изменений?
Руки магистра ордена пронзил особенно сильный приступ боли, как будто в суставы насыпали битого стекла. Сам не зная почему, он решил солгать.
— Нет, брат. Ничего. А ты?
Ксафен улыбнулся.
Война против другой человеческой цивилизации никогда не сулила ничего хорошего, и каждый раз, когда в этом возникала необходимость, Аргел Тал испытывал отвращение.
Это были аморальные войны, и вели их с горечью от сознания обреченности каждой личности, которая восставала против Империума. Алого Повелителя расстраивал не тот факт, что противник осмеливался оказать сопротивление, не расход боеприпасов и не проявленная стойкость защитников, которую он мог бы уважать. Все это печалило его, но настоящие шрамы в душе оставляла необходимость растрачивать жизни и упущенные возможности.
В прошлом он пытался поднять этот вопрос в беседах с Ксафеном. Но капеллан с присущей ему откровенностью прочел лекцию об их праведном деле и трагической необходимости сокрушать эти цивилизации. Эти дискуссии не принесли Аргел Талу ничего нового. Подобные рассуждения с Даготалом или Малнором приводили к тем же результатам, как и единственный разговор с Торгалом. Учреждение Гал Ворбак ликвидировало все звания, кроме звания самого Аргел Тала, и все воины были равны под командованием магистра ордена. Бывший сержант штурмового отделения изо всех сил старался понять, что пытается втолковать ему Аргел Тал.
— Но ведь они заблуждаются, — сказал Торгал.
— Я знаю, что они не правы. В этом-то и заключается трагичность ситуации. Мы несем просвещение путем объединения с миром прародителей человечества. Мы приносим надежду, прогресс, силу и мир, обеспеченный непобедимой мощью. Но они все равно сопротивляются. Мне жаль, что ответом слишком часто становится истребление. Я сожалею об их невежестве, но восхищаюсь тем, что ради своего образа жизни они согласны умереть.