— Могу я поинтересоваться, не появилось ли у тебя новых шедевров? — спросил старик.
Исхак опустил взгляд к своему пиктеру.
— Я не уверен. Может быть. Слушай, мне пора идти. — Он зажмурился, но, открыв глаза, убедился, что ничего не изменилось. — В конце концов, я не обязан здесь оставаться. И я не собираюсь пить, так что считай это подарком от меня.
Он передвинул стакан по столу. Взяв его, Картик одним пальцем задел костяшки имажиста. Старик дернулся, словно его ударили, и уставился на него широко раскрытыми глазами. Казалось, ему стало так же плохо, как и Исхаку.
— Ради Тронного Мира… — забормотал он. — Ч-что ты увидел?
— Ничего. Совсем ничего. Прощай.
Старческие пальцы Абсолома Картика вцепились в руку молодого человека, словно когти хищника.
— Где. Это. Было.
— Я ничего не видел, сумасшедший старик.
Их взгляды встретились.
— Ты хочешь ответить на вопрос, — негромко произнес Картик.
— Я видел это на борту корабля.
— Где?
— На монастырской палубе.
— И ты сделал снимки? Есть свидетельства того, что ты видел?
— Да.
Картик отпустил его руку:
— Прошу тебя, пойдем со мной.
— Как? Ни за что.
— Пойдем со мной. То, что ты увидел, необходимо показать «Оккули Император». Если ты откажешься, могу гарантировать только одно: кустодий Аквилон убьет тебя за попытку сохранить этот секрет. Он убьет каждого, кто попытается сохранить этот секрет.
Вокруг опять сгустился красноватый сумрак аварийного освещения. В «Погребке» послышались протестующие возгласы, а набирающие обороты двигатели снова вызвали сильную дрожь корабля. Они возвращались в бой.
— Я… пойду с тобой.
Абсолом Картик улыбнулся. Он был уродлив — и возраст только усилил его уродство, — но его отеческая ободряющая улыбка на долгие годы сохранилась в памяти родных.
— Да, — сказал старик. — Я так и думал.
Глава 28
ПОСЛЕДСТВИЯ
КРОВЬ — ЭТО ЖИЗНЬ
СТРАННАЯ ВСТРЕЧА
После сражения он отыскал Даготала.
Сначала он обнаружил гравицикл брата, полностью разряженный и наполовину погребенный в ургалльской грязи. Неразбитый. Брошенный. Оставленный после того, как произошло изменение ради жажды бежать и убивать собственными когтями.
Он двинулся дальше, перешагивая через трупы убитых воинов Гвардии Ворона; белые символы их легиона скрылись под грязью или были уничтожены в бою. Один из воинов еще подавал признаки жизни, из-под решетки его шлема доносилось хриплое дыхание. Аргел Тал обхватил его шею, сорвал гибкую броню и с громким хрустом позвонков оборвал жизнь Астартес.
После мгновенного утоления голода потока эндорфинов не последовало. С каждой минутой сознание Раума покидало разум Аргел Тала с неотвратимостью утекающего сквозь пальцы песка. По мере того как демон удалялся, в нем восстанавливались собственные инстинкты и эмоции. Вместо жажды крови и нечеловеческого голода он чувствовал опустошенность и очень сильную усталость.