Ник Холден избирался в члены законодательного органа штата три раза подряд. Время от времени кое-кого из жителей города начинало раздражать его поведение собственника, и они напоминали друг другу, что ему, возможно, принадлежит значительная часть банка, и часть мельницы, и универсального магазина, и салуна; и только одному Богу ведомо, сколько акров земли; но Богом клялись, что они-то сами ему точно не принадлежат, как и не принадлежит их собственная земля! Но в общем они с гордостью и удивлением наблюдали за его действиями: как настоящий политик, находясь в Спрингфилде, он пил бурбон с рожденным в Теннесси губернатором, заседал в парламентских комитетах и так быстро и ловко дергал за ниточки, что они не могли ничего сделать, кроме как сплюнуть, усмехнуться и покачать головой.
У Ника было две мечты, и обе он открыто высказал. «Я хочу провести в Холден-Кроссинг железную дорогу, и однажды, возможно, наш городок станет настоящим городом, — сказал он Робу Джею однажды утром, наслаждаясь шикарной сигарой на скамейке у входа в магазин Гаскинса. — И я очень хочу, чтобы меня избрали в Конгресс Соединенных Штатов. Я не смогу провести эту железную дорогу, если застряну в Спрингфилде».
Они не прикидывались закадычными друзьями с тех самых пор, как Ник попытался отговорить его от брака с Сарой, но, встречаясь, оба вели себя достаточно любезно. Теперь же Роб посмотрел на него с недоумением.
— Попасть в Палату представителей США будет делом нелегким, Ник. Вам понадобятся голоса от значительно более крупного избирательного округа, местных вам не хватит. А ведь есть еще старик Синглтон. — Действующий конгрессмен, Сэмюэль Тернер Синглтон, известный во всем округе Рок-Айленда как «наш собственный архангел Самуил», прочно сидел в кресле.
— «Самуил» Синглтон стар. И скоро он либо умрет, либо уйдет на пенсию. Когда это время настанет, я хочу, чтобы все жители округа поняли, что, голосуя за меня, они голосуют за процветание. — Ник широко улыбнулся собеседнику. — У вас ведь нет причин быть недовольным мной, верно, доктор?
Коул, хоть и неохотно, признал, что он прав. Ник был акционером и на мельнице, и в банке, а также управлял финансами универсального магазина и салуна. Однако Робу Джею участие в этих предприятиях Ник не предложил. И это было вполне объяснимо. Роб и без того пустил слишком глубокие корни в Холден-Кроссинге, а Ник никогда не делал заманчивых предложений, если в них не было нужды.
Наличие аптеки Джея Гайгера и постоянный приток поселенцев в район скоро привлекли в Холден-Кроссинг еще одного врача. Доктор Томас Беккерман был мужчиной средних лет с землистым цветом лица, плохим запахом изо рта и красными глазами. Покинув город Олбани, штат Нью-Йорк, он обосновался в маленьком каркасном доме в Виллидже, в непосредственной близости от аптеки. Он не получил высшего медицинского образования и старательно уходил от вопросов, если кто-то интересовался его ученичеством. По его словам, учился он у некоего доктора Кэнтвела в Конкорде, штат Нью-Хэмпшир. Сначала Роб Джей обрадовался приезду коллеги. В городе хватит пациентов и для двух докторов, если оба они не слишком жадные, и к тому же присутствие собрата по профессии должно было означать разделение долгих, тяжелых вызовов на дом, которые часто заставляли его уходить далеко в прерию. Но Беккерман оказался плохим врачом и давним пьяницей, и жители очень быстро установили оба этих факта. Таким образом, Роб Джей продолжал ездить слишком далеко и лечить слишком многих.