То, что сегодня называется христианством, в действительности в значительной степени представляет собой искусственную доктрину правил и предписаний, созданных в свое время Павлом, а потому более достойно носить название «павлианства». Историк церкви Вильгельм Нестле выразил суть дела следующим образом: «Христианство — это религия, основанная Павлом; оно заменило учение Христа учением о Христе».[21]В этом смысле «павлианство» представляет собой организованную Павлом неправильную интерпретацию, а порой и фальсификацию истинных заповедей Христа. Утверждение, что христианство, так, как оно понимается официальной Церковью, с опорой на идею спасения через смерть и страдания Иисуса, основано на ошибочной интерпретации и давно стало трюизмом для современных теологов и исследователей церкви. «В христианстве все, что несет добро, восходит непосредственно к Иисусу, а все, что там есть плохого, происходит от Павла», пишет теолог Овербек.[22] Опираясь на веру в спасение через искупительную смерть Сына Божьего, Павел отступил к примитивным семитским религиозным учениям далеких времен, в которых родители получали приказ отдать первенца в качестве кровавой жертвы. Кроме того, Павел подготовил почву для формирования более поздних церковных взглядов относительно первородного греха и триединства. Еще в XVIII в. английский философ лорд Болинброк (1678–1751) смог вычленить в рамках Нового Завета две совершенно различные религии — от Иисуса и от Павла.[23] Кант, Лессинг, Фихте и Шеллинг также категорично отделяют учение Иисуса от наставлений его «учеников». Необходимо отметить, что подобные взгляды находят поддержку и защиту у многих уважаемых теологов нашего времени. Так, теолог Дайсманн[24] назвал Павла лишенным терпения фанатиком, резко отличающимся от истинных апостолов, и охарактеризовал его как «классика нетерпимости», положившего начало расколу между верующими и неверующими. Пренебрегая многими наставлениями Христа, Павел возвел его на пьедестал и превратил в статую, фетиш, о чем сам Иисус никогда не помышлял. Если и возможно еще обнаружить в сердце христианства какое-то глубокое знание или истину, то произойдет это только в том случае, когда мы наберемся мужества отвергнуть подделку, считающуюся непреложным и неоспоримым учением, и обратимся к истинным, чистым в своей мудрости наставлениям Христа и к сути религии. Однако, принимая во внимание, что без Павла и других догматиков подробности жизни Иисуса сегодня и вовсе не были бы известны, их чисто человеческие ошибки вполне можно понять и простить.