Черт! Он ничего уже не понимал в происходящем!
Но, Валик обязательно все выяснит. В самое ближайшее время.
* * *
Когда он остановился на стоянке перед торговым центром, на улице было уже совсем темно. Фонари ярко горели, но из-за начавшегося снега не сильно удачно справлялись с освещением парковки. Валик вытащил телефон, собираясь позвонить Лине, но тут же увидел, что она выходит из раздвижных стеклянных дверей.
Наверное, на входе ждала его.
Он пошел ей навстречу, забрал из рук не тяжелые пакеты. А Лина тут же обняла мужа, и приподнялась на носочки, целуя его.
Валик почувствовал, как его понемногу отпускает.
Черт! Наверное, зря он, все же, так изводил себя. И все равно, даже крепко обняв ее, как ни старался, не смог ослабить объятия. Страх, который терзал его последние часы — сказывался.
С легким вздохом, Лина отстранилась от губ любимого, прижимаясь своей щекой к его коже.
И он, опять, напрягся.
Что б его! Все-таки, она плакала…
ЕЕ кожа становилась другой. Не влажной, нет. Она ведь не две минуты назад слезы проливала. Просто, менялась на ощупь. Валик точно знал, хоть и не смог бы объяснить никому, если бы потребовали.
Еще сильнее сжав руки, мужчина увлек любимую в салон, бросил ее пакеты на заднее сидение и сел сам, включив печку.
— Можно было и аккуратней, — с веселой улыбкой пошутила Лина, проведя рукой по его щеке.
— Ты тут была все это время? — не выдержал он, но от пальцев не отстранился, только своей рукой сверху накрыл, прижав сильнее.
Лина замерла, закусывая губу. В салоне повисла тишина. Валик не смог так сидеть, повернулся к ней лицом, в глаза впиваясь своим взглядом, и так сжал руль рукой, что пальцы судорогой свело.
— Нет, — покачала, наконец, головой Лина. — Не здесь. Сюда я потом пришла, — вот, наверное, он с ума сходит от всего этого, но, неужели, она пытается не улыбаться?
Какого черта?! Валик понимал все меньше и меньше.
— Почему ты плакала, малыш? — тихо спросил он, не выпуская уже ее дрожащую руку. Не позволяя отстранить ее от своей колючей щеки.
— Заметил? — Лина усмехнулась. А потом, неожиданно, наклонилась, целуя его руку, так и сжимающую руль. Лаская влажными губами.
Валик вздрогнул, отпустил несчастный руль и погрузил свои пальцы в ее волосы, обхватив затылок.
Он хотел видеть ее лицо. Ему это было надо.
— Я в больнице была, — словно и не замолкала, ответила Лина.
Валик оторопел.
И напрягся, пусть и знал, что она это видит. Чересчур хорошо Лина знала его.
Но…, твою мать! Как бы лучше ей не стало, она и теперь сама в больницу ходить отказывалась, только с ним, да и то, через силу.