Алехандро не работал у себя в кабинете. Он стоял на широком балконе, облокотившись на каменную балюстраду, его профиль четко вырисовывался на ночном небе, усыпанном яркими звездами. Джемайма задержалась у балконных дверей. Электрический свет в комнате, обрамляя пышные кудри, придавал ее волосам розоватый оттенок.
— Я думал, что ты давно уже спишь, — сказал Алехандро, наградив ее ледяным взглядом.
— Ну, не настолько же я толстокожая! Мне не нравится чувствовать себя виноватой, когда я не сделала ничего дурного.
— Давай не будем начинать снова… — поморщился Алехандро.
— Марко неплохо на тебе отыгрался, — произнесла Джемайма, гордо выпрямляя спину. — Решив поверить брату, а не жене, ты дал ему возможность мучить тебя…
Он резко повернулся к ней:
— Никто меня не мучает! — Его скулы напряглись. Он сделал движение, словно леопард, готовый прыгнуть на свою жертву.
— Ну хорошо, тогда это мучает меня! — Ей захотелось наконец прояснить ситуацию и заставить мужа выслушать ее. — Между нами опять словно разверзлась пропасть!
Он усмехнулся:
— Ты удивлена?
Ее щеки вспыхнули. Джемайма чувствовала горечь и злость, боль и страх. Не слишком удачное сочетание, чтобы быть тактичной. Ее нервы на пределе. Она устояла перед желанием приблизиться к нему. Впервые после возвращения в Испанию Джемайма боялась, что он ее оттолкнет.
— Не делай этого с нами! — взмолилась она.
Его взгляд скользнул по ее лицу, шее, по узкой ложбинке на груди, прерывающейся кружевами ночной сорочки.
— Иди спать, пока мы не наговорили друг другу такого, что потом трудно будет простить, — буркнул Алехандро.
Он опять хотел отложить этот вопрос и не отвечать на ее откровенность. Ей стало страшно. К каким последствиям могла привести такая нерешительность?
— Я не боюсь! И не собираюсь никуда убегать. Я хочу быть с тобой.
— Но может, я не хочу быть с тобой сейчас.
Это признание словно ударило Джемайму. Она почувствовала тошноту и головокружение. Однажды, когда она была в очередной раз загнана в угол, Алехандро сказал ей, что она похожа на дикую кошку, готовую царапаться и кусаться.
— Только потому, что ты не позволяешь себе хотеть этого, — сказала она, с вызовом поднимая подбородок и делая шаг к нему.
— Ты как ребенок! — В лунном свете его глаза мерцали каким-то потусторонним блеском. — Если бы я мог оставить все позади и больше не думать об этом, я бы давно это сделал!
В ее сознание хлынул поток счастливых образов последних недель. Она рисковала всем, что было важно для нее, а не только счастьем и удовольствием. Она проклинала Марко и хотела бы никогда не иметь с ним никаких отношений.