– Эй, дежюрний! Белий, белий давай!
– Какой белый? Сахар? – переспросил лопоухий красноармеец, поеживаясь от утренней свежести.
– Какой сахир? Соль давай!
– Соль не белый, а белая. Учи тебя, учи.
– Сам турак. Давай, картошка чистий!
Игорь с сарказмом наблюдал за сонной перебранкой важного повара и салаги-первогодка. Этот лопоухий, может, и не знает, что Каримов – герой. А дело было так. Как только призвали его в Красную Армию, началась Финская война. А в своем городке, возле Ферганы где-то, он до армии присмотрел себе невесту. Она ему и написала, мол, станешь героем, отец без калыма отдаст. Тот, понятно, рвется в бой. Но куда прорваться-то повару, да ещё при штурме линии Маннергейма? И вот однажды обстоятельства сложились так, что какой-то генерал, история умалчивает, кто именно, принял возвращавшегося с кухни Каримова за разведчика. Может, принял белый халат повара за маскировочный? Генерал отобрал у сопровождавшего его энкавэдэшника ППД и приказал Каримову сию минуту идти за языком.
Как пролез он к ДОТу, расположенному на второй тыловой позиции, не вспомнит уже, наверное, и сам герой. Затаился, ждал, пока финики пописать выйдут. Двое суток ждал. Не знал ведь, что у них в ДОТе теплые сортиры пол землей! А во вторую ночь (о счастье!) вышел воздухом подышать целый полковник! Его-то и выкрал Каримов. Припер в штаб. Сам уже не белый, а синий от холода, голодный, как волк. И снова на генерала того наткнулся. Сразу рот до ушей, на свадьбу приглашает. А генерал только что втык получил сверху. Ну и мат-перемат на Каримова, мол, на себя посмотри. Тот ответил. И вместо ордена получил в зубы, и рад еще, что легко отделался. Опять кашеварит.
Просигналили «подъем». Солдаты повыскакивали из палаток, побежали умываться, готовиться к завтраку. Подошел Коротков.
– Так, значит. Сейчас завтракайте. Потом возьмешь механиков и на станцию. Найдешь капитана Гладкова. Ему привет от меня, и поступай в его распоряжение. Будете танки с платформы сгонять. Больше ничего не делать! Никаких «копать». Никаких «строить». Понял?
– Так точно.
– К обеду сюда. В обед общее построение полка. Потом баня.
Лесной массив между Черновицами и Коломыей на правом берегу Прута перерезан веткой железной дороги. Всего год назад здесь визжали пилы и стучали молотки, когда европейскую узкоколейку перешивали на широкий советский стандарт. Теперь лес наполнился иным грохотом. С востока в него входили эшелоны, нагруженные танками, орудиями, автомашинами, тракторами, а на запад, на Ивано-Франковск, из леса выходили уже пустые платформы и вагоны. График движения был составлен таким образом, что для стороннего наблюдателя эшелон, вошедший в лес, в нужное время выходил из него, будто и не останавливался. Но он разгружался, а вместо него из леса выходил другой, только уже пустой. На передислокацию корпуса было отведено две недели. Это с учетом того, что составы двигались только ночью, а днем отстаивались в таких же секретках, в изобилии разбросанных по территории страны. И дело вовсе не в шпиономании. Нам действительно нельзя спугнуть Гитлера.