— Мархамат, мархамат, ваше высочество! Солнце, ярчайшее солнце осветило наш жалкий дастархан, согрело нашу скучную деловую беседу. Прошу вас, ваше высочество, прошу…
Военный министр суетился, как повитуха у постели роженицы. Он то расшвыривал, то собирал в кучу шёлковые подушки, перебирал пиалушки, хватался за чайники, зачем— то запустил пальцы в кислое молоко и, видно абсолютно одурев от подобострастного восторга, сунул всю пятерню в рот.
А его высочество продолжал стоять на пороге и глядеть не мигая на всю эту суету, на неподвижные фигуры пришельцев.
— Кто такие? — спросил он наконец тусклым голосом. — Этот… — ткнул в сторону Бейли пальцем. — Англичанин?
— Посланец дружественной нам империи, — залебезил тупчи-баши. — Я ведь докладывал вашему высочеству.
— Помню, — сказал эмир и двинулся к дастархану. Ступал он грузно, медленно, аккуратно переставляя ревматические ноги.
Бейли, а за ним Камол вскочили с курпачи, щёлкнули каблуками.
— Честь имею. Майор Бейли.
Эмир в задумчивости протянул ему руку ладонью вниз, видно, для целования, потом, что-то вспомнив, опустил руку вдоль тела.
— Очень хорошо, майор, — сказал он по-английски тем же тусклым голосом, и на лице его не дрогнул ни один мускул. — Мы давно вас ждём. Прошу садиться.
На Камола их высочество не обратил ни малейшего внимания. Он медленно опустился на подушки и потянулся рукой к блюду с миндалём.
— Здоров ли его величество? — спросил эмир и с хрустом разгрыз оболочку миндаля.
Бейли ревностно служил короне, но лицезреть короля Великобритании как-то до сих пор не сподобился. Однако, чтобы не нарушать этикета, он заверил эмира, что его величество чувствует себя превосходно, что королева, а также королевские отпрыски тоже пребывают в добром здравии. Но эмиру показалось мало, а потому пришлось по ходу дела выпустить устный медицинский бюллетень о состоянии здоровья премьер-министра, членов британского кабинета, их жён и родственников.
Как трудно на Востоке начать деловую беседу!
Всё же через час, когда светские темы были исчерпаны, Бейли решил атаковать.
— Моё правительство, — начал он, стремясь придать своему голосу твёрдость дамасской стали, — хотело бы знать: когда войска эмирата начнут активные действия против большевиков?
В заплывших глазках Алим-хана промелькнула какая-то искра и сразу же потухла.
— Войска ислама всегда готовы к битве с безбожниками, ибо сказано в Коране: сокруши врага своего, отдай на поругание дом его… — Эмир сморщил лоб, согнав в гармошку жирные складки. — Как там дальше? — Не дождавшись подсказки, закончил со вздохом: — Так и передайте его величеству и господину премьер-министру.