— Скажи мне, — услышала она его голос, — скажи: почему ты привезла сюда старика? Что ты хочешь от него?
— Это безрассудство с моей стороны, — она обеими руками ухватилась за его сюртук. Самый дорогой человек в моей жизни… — Едва ли я самой себе могу сказать. Это только мои мысли, то, о чем я догадывалась в течение долгого времени. Я не знаю. Правда ли это, но у меня есть ощущение, что это правда.
— Скажи.
И тогда она поняла, что пора. Ей нужно было сказать это, отчасти потому что она знала, что не удержит этого человека, и он уйдет; отчасти для того, чтобы заставить его остаться. Но как только эти слова прозвучали, в тишине комнаты особенно громко, рука его ее отпустила.
Он пересек комнату и открыл дверь в освещенный коридор, а она еще раз прошептала слова, которые как будто могли ответить ей или успокоить:
— Я думаю, что он мой отец.
Всю следующую неделю дворец осаждали посланцы с восточных рубежей, изрядно потрепанные и грязные. Войска императора готовились к вторжению, но он еще не давал к тому команды, ожидая ответа принцессы на ультиматум с предложением о женитьбе. Она медлила с ответом, в то время как приготовления к свадьбе с отцом ее детей, а также к двойной коронации были ускорены.
Принц изо дня в день тщательно следил за подготовкой воинов Розового королевства, поражая генералов своим интуитивным пониманием законов стратегии. Каждый вечер он возвращался к невесте и детям, предаваясь радостям семейной жизни. Но для полного счастья ему было необходимо, чтобы приехала мать. Он даже временами посматривал на запад, откуда она должна была появиться, вернуться к нему, в свой истинный дом.
— Она несомненно скоро приедет, — сказал принц в разговоре с мажордомом в то утро, когда истек срок действия императорского ультиматума. — Ты ведь послал за ней карету?
— Да, ваше величество. И головой ручаюсь за возницу. Но мы не можем больше откладывать. Возможно, ваша матушка успеет хотя бы на коронацию.
Тем солнечным утром, придя к принцессе, принц нашел ее уже в свадебном наряде. Дети были наряжены в бархатные темно-красные костюмчики, они даже прихватили с собой куклу, одетую в синий камзол. Здесь же принца ждали его парик и меч. Поцеловав детей, он велел им отправляться в главный зал, где должна была состояться церемония. Но когда одевался к выходу, он заметил, что хотя принцесса улыбается, в ее глазах сквозит тревога.
Ради одних этих глаз ему стоило сюда вернуться. Сияющие, обрамленные густыми ресницами, они делали ее красоту столь совершенной, что он даже порадовался тому, что впервые увидел ее спящей и что все ее очарование открывал для себя постепенно. Теперь она сидела у высокого окна, выходившего на запад. Он подошел, опустился на колено и взял ее тонкую руку в свои.