Цанка решительно обнял ее, сильно прижал к себе, не зная, что говорить, сам хотел плакать.
— Если бы не мать — покончила бы с собой… Как мне все надоело!..
— Не говори так, любимая, не говори… Все будет хорошо… Я все разрешу…
— Цанка, дай мне слово, что оставишь меня в покое и не будешь появляться на мои глаза, — говорила Кесирт прямо ему в лицо.
— Ты что? Перестань, никогда этого не будет, — шептал Цанка, еще нежнее обнимая ее.
— Мы уедем отсюда… Здесь нам больше не жить…
— Кесирт, перестань… Не говори так.
— Ты выполнишь мою просьбу, мое желание?
— Да, говори. Все, что хочешь, — вскричал Цанка.
— Оставь меня… Уйди из моей жизни… Я умоляю тебя… И немедленно.
— Нет, нет, — сжимал ее Цанка.
— Я умоляю тебя, уйди, — вырвалась она из его объятий. — Уйди… Уйди…
С наплевательским настроением пришел Цанка темной ночью в село. Домой не пошел, а двинулся к своему другу Курто. До вторых петухов пили нихъ, много курили, болтали, спорили, смеялись. Курто, как мог, успокаивал друга, говорил, что все пройдет, поболтают и забудут, а Кесирт на то и жеро, чтобы гулять, а молодым людям даже Бог велел удовлетворять потребности одиноких женщин.
* * *
Неизвестно как бы развивались события вокруг Цанка и Кесирт дальше, если бы не возникли новые, более важные обстоятельства. В Дзу-Хоте прибыл батальон красноармейцев. В каждом доме разместили по три-четыре солдата, даже у одинокой, бездетной старухи Авраби расквартировали трех солдат.
С утра до ночи в селе шел учет. Считали все: людей, скот, овец, землю, кур и даже плодоносящие деревья. Это продолжалось неделю — без спешки, основательно. Далее приступили к измерению площади пастбищ, сенокосов, пахотных земель. Без внимания не оставили даже улья Баки-Хаджи, при это в особой графе записывали пустые, выбракованные ящики.
Через неделю собрали народ на общее собрание села. Шел мелкий дождь, люди не хотели выходить из теплых хат. Однако всех, кроме маленьких детей и глубоких стариков, собрали на майдане. Объявили жителям Дзу-Хоте, что они не выполнили план за прошлый год, хотя и имеются значительные излишки продукции в каждом доме. Сказали, что на текущий год будет доведен новый план, после тщательного анализа произведенной описи.
С этого неприятности только начались. На разницу невыплаченного налога с каждого двора стали забирать насильно сельхозпродукцию, скот. Старики во главе с Баки-Хаджи бегали по дворам, призывали людей к спокойствию, напоминали о том, что произошло в соседнем селе — Хоте. Там произошла стычка, после которой двенадцать жителей села убили, и после этого забрали скота в три раза больше, чем требовалось.