Ровно через неделю после прибытия Исходжаевых в Чиили, в четверг, 18 мая, их супружество по мусульманским законам благословил местный мулла — односельчанин Арачаева. После этого их еще раз поздравила и благословила мать Мадлены и со слезами горькой разлуки она возвратилась в Алма-Ату.
Три дня, с 18 по 20 мая, гуляли свадьбу. Присутствовали все сослуживцы, земляки и соседи Арачаева. Все восторгались красотой, очарованием и щедростью невесты. После свадьбы Цанка помолодел, подтянулся, стал веселым и жизнерадостным. Это длилось две-три недели. Потом он резко сдал, сник, опечалился. Согнулся под бременем семейных забот.
Каждый день с утра Мадлена ныла, ворчала, хотела в Алма-Ату, говорила, что хочет петь, быть в кино, в театре, в гуще событий, что скучает по дочке, пропадает ее талант, что Цанка, оказывается, мало зарабатывает и не может купить новое платье и туфли, а врал, что замуправляющего, и прочее, прочее. Однако это бывало только днем. Ночью наступали мир, покой и даже идиллия супружеского блаженства. Мадлена была ненасытной, вседозволенной и даже развратной. Вначале Цанка наслаждался этим, даже поощрял ее, поддерживал все новые и новые инициативы.
— Ты только для этого и создана, — шептал он ей на ухо, зараженный ее азартом.
Мадлена только смеялась и становилась еще более неистовой, жадной, шумной. Со временем она совсем раскрепостилась и стала вести себя непристойно, даже похабно. В ее страсти не было чувственности, душевности, теплоты — это было низменное влечение, которое не знало границ и преград. Постепенно эта распущенность стала Цанке противна, он стал представлять, как его жена приобрела этот богатый опыт. Моментально его пыл остыл — медовый сезон закончился.
К тому же Мадлена все больше и больше требовала денег, и самое главное полностью запустила квартиру. Несколько дней она собирала в раковине грязную посуду, ленилась ее помыть. Неделями не подметала полы. Могла даже за собой не прибрать постель. Зато целыми днями ходила по поселку то в одной, то в другой шляпке.
Вскоре Цанка попрекнули земляки:
— Что это твоя жена ходит, как дочь русского князя, в какой-то шляпе, с сумочкой на ручке?.. Что ей, дома дел нету? Потом почтальонша сказала, что Мадлена получает «до востребования» много писем и отсылает в Алма-Ату большие деньги. Разгневался Цанка. Но как-то сдерживал себя, пока в кабинет к нему не явился участковый.
— Я извиняюсь, Цанка Алдумович, — говорил милиционер, — но эксплуатировать несовершеннолетних детей, тем более на дому, у нас теперь нельзя, противозаконно.