– Флавия, назад! – прозвенел отчаянный крик Свами, но было уже поздно.
Могучие лапы с огромными когтями смяли хрупкую фигурку, щелкнули мощные челюсти, и песок двора окрасился кровью.
– А-а-а-а! – раздался истошный вопль из многих глоток, который перекрыл бешеный крик Фламма, адресованный растерявшейся охране:
– Бейте его!
Копья вонзились в бока и спину медведя, словно иглы в гигантскую подушечку для булавок, и зверь, в судорогах агонии, распластался на своей жертве, давя ее тяжелой тушей.
Началась суматоха, которая всегда бывает в непредвиденных ситуациях. Звякнул упавший поднос, сбитый со стола вскочившим сенатором, девушки бросились кто назад, подальше от жуткого зрелища, кто вперед, чтобы… Они сами не знали зачем. Вперемешку с ними толпились примчавшиеся венаторы и бестиарии, пытавшиеся вместе с рабами-охранниками перевернуть медведя, чтобы освободить Флавию от его веса. Может быть, в глубине души они надеялись, что бедная венатрисса еще жива?
С большим трудом шестеро крепких парней оттащили тушу лесного гиганта. Нарцисс, торопясь, опустился около растерзанного тела, которое еще минуту назад было молодой, полной жизни девушкой. Быстро осматривая несчастную, он пытался определить серьезность ран. Христианка была в сознании и хрипло дышала, на ее губах выступила розовая пена, а из страшных рваных ран на шее и груди потоком лилась кровь. Во дворике воцарилась тишина, прерванная рыданиями – это не выдержала жуткого зрелища Корнелия и теперь заходилась в плаче на груди Свами.
– А ну, все по комнатам! – скомандовал опомнившийся Фламм. – Эй, на воротах, сюда! Очистить двор!
Он призывно махнул рукой вооруженным рабам, дежурившим у входа в казарму, и те поспешили к стоящим рядом с Федриной охранникам на помощь. Нехотя, но не сопротивляясь, охотники и охотницы уступили требованию старшего тренера, и скоро во дворе не осталось никого, кроме ланисты с сенатором, тренеров и охраны.
– Ну? – с досадой поинтересовался Федрина, прикидывая, чем ему может грозить дурацкая выходка самоубийцы.
Расстроенный Нарцисс отрицательно покачал головой. Серые губы девушки тронула чуть заметная улыбка, и она закрыла глаза.
Все молчали. Наконец Фламм подозвал к себе одного из охранников и указал на умирающую. Тот достал меч и вопросительно взглянул на хозяина школы, прося подтвердить приказ. Федрина раздраженно кивнул и отвернулся.
С характерным звуком гладиус вошел в тело, освобождая умирающую девушку от мучений долгой агонии. Ее ноги в сношенных до дыр башмаках пару раз поскребли залитый кровью песок, прочертив две борозды, и, вытянувшись, замерли.