Тот только досадливо махнул рукой.
– Да все то же… Сам знаешь нашего любителя мунера. Видишь ли, ему обстановка понравилась, и он сказал, что, когда будет устраивать игры, обязательно проведет их ночью при свете факелов. Откуда у него такая страсть к театральным эффектам?
– Ничего удивительного, – тонко улыбнулся Каризиан. – Пока вы с Титом торчали под стенами Иерусалима, он отдыхал в римских садах, пьянствуя и сочиняя посредственные стихи. Вот тебе и разница в воспитании.
– Но про Тита тоже говорили, что растет второй Нерон, а теперь вся Империя его благословляет.
– Может быть, с Домицианом будет то же самое. Мы последнее время довольно много общались. Он весьма неглуп, наш будущий принцепс, но очень капризен, подозрителен и самолюбив. Не самое хорошее сочетание для правителя. Впрочем, давай оставим эту тему… Александр, вы уже больше полугода в Риме. Как продвигается изучение религий? Готовы ли вы составить конкуренцию Страбону?
– Вы это помните? – улыбнулся польщенный философ. – Увы, похвастаться нечем. Чем больше я погружаюсь в их изучение, в частности нового учения – христианства, тем больше запутываюсь.
– А чего там путаться? – хмыкнул Север, наблюдая, как прислуживающий им раб пытается найти на столе место, чтобы поставить блюдо с огромной муреной. – Они же хуже самых диких варваров! Эти люди не только не раскаиваются в своих заблуждениях, но имеют наглость являться в магистраты, чтобы сообщить о своей принадлежности к последователям Христа. Эти странные люди, понимаете ли, вбили себе в голову, что, погибнув на арене, станут бессмертными. Бред какой-то! Причем не просто бессмертными людьми, а богами или что-то типа того.
– У нас одну девушку растерзал медведь, – сообщила Луция, похрустывая фазаньей ножкой. – Она была христианкой и не хотела на арену. Вернее, не хотела участвовать в венацио, поэтому добровольно скормила себя зверюге.
– Чего еще ждать от людей, которые, как мне рассказывали, едят на своих сборищах тело бога и пьют его кровь? Если уж они готовы съесть свое божество, то вряд ли станут ценить собственную жизнь.
– Все не так просто, – возразил, смущаясь, Александр, запустив руку в поредевшую бородку. – У них много интересного. Я слушал их проповедников и иногда ловил себя на мысли, что готов последовать за ними.
– Жаль, что вы опоздали родиться, – вздохнул Валерий Максим, погружаясь в воспоминания. – Мой дед по материнской линии был знаком с Понтием Пилатом, который до конца жизни мучился вопросом, правильно ли поступил, не воспрепятствовав казни их мессии.