– Я всего лишь пытался быть справедливым. Если уж освободили Луцию, то почему должна страдать ее подруга?
– Север, что я слышу?! – непритворно изумился Каризиан, поплотнее заворачиваясь в тогу. – С коих-то пор тебя стала волновать справедливость в отношении рабов? Кажется, в Иерусалиме ты не очень-то с ними церемонился. Прозвище Север ты ведь там получил?
Префект претория поднял к небу глаза, словно высматривал что-то среди тяжелых облаков.
– Это была война. Долгая осада. Приказ командира сровнять город с землей. Я был молод и глуп.
– А теперь поумнел?
– Как сказать… Война не ведется чистыми руками, а я – профессиональный военный. Но когда затихает лязг оружия, то я предпочитаю, чтобы кровь не лилась без нужды.
– Поэтому ты полез спасать того гладиатора в Путеолах?
– Честно говоря, я тогда и сам не понял, зачем это сделал. Меня просто что-то толкнуло заступиться за беднягу. Надеюсь, когда он окончательно оправится от ран, то будет служить мне с отцом верой и правдой.
Каризиан потрясенно уставился на приятеля, не веря своим ушам.
– Ты хочешь сказать, что нанял этого парня к себе в телохранители?
– Не совсем так. Отец нанял тамошнего ланисту вместе со всеми его бойцами, и теперь они его личная охрана. Как показал позорный проигрыш Марка в Путеолах, гладиаторы в уличных стычках будут покрепче преторианцев. Надо же: какая-то девица, играючи, вывела из строя начальника моей личной охраны! Бред какой-то! Марк тогда чуть со стыда на меч не бросился и до сих пор ходит сам не свой. Сейчас парни сидят в Путеолах, потому что у Камилла полно раненых, но перед Сатурналиями они появятся в Риме и будут везде сопровождать отца. С его способностью наживать врагов разговорами о преимуществах республиканского правления охрана может понадобиться в любой момент.
– Да-а-а, если бы кто-нибудь другой рассказал мне об этом, я бы не поверил… То есть ты спас девчонку и ее разорившуюся банду из жалости, и нежные чувства тут ни при чем?
Уши префекта претория слегка порозовели, и он замялся, подбирая слова.
– Мне кажется, что я немного виноват перед девчонкой за то, что оторвал от тех, с кем она прошла тысячу миль. И кому ее продал? Федрине, с которым ни один порядочный человек разговаривать не станет!
– Ты, что ли, ее продавал?
– Не я… Но если бы я их тогда не пригласил, девчонка не оказалась в колодках.
Каризиан растерянно помахал указательным пальцем, собираясь с мыслями.
– Подожди! Ты чувствуешь себя виноватым… перед рабыней? Уж если я не в себе, то ты точно сошел с ума! Эта рыжая нахалка насмехалась над тобой в присутствии толпы гостей, а ты из-за нее переживаешь? Ты, человек без сердца? Ни за что не поверю!