– Скажи проще: «Нищий!» – усмехнулась прислушивающаяся к их разговору Свами. – Кстати, а что в твоем понятии «нищий»?
– Ну как сказать, – немного растерялась патрицианка, не привыкшая считать деньги, – он еле набирает сенаторский ценз в миллион сестерциев.
– Сколько?! – ахнули подруги, для которых пределом мечтаний была сотня монет, а слово «миллион» означало бесконечность.
– Миллион сестерциев… Ну, он принадлежит к сенаторскому сословию, понятно? А у нас… у них существует нечто типа денежного ограничения – миллион сестерциев. Понятно?
– Ничего не понятно, – покрутила головой Свами, никогда не имевшая и тысячной доли этой суммы. – Одно ясно: мне сенатором не быть! Слушай, а ухажер Ахиллы тоже такой богатый?
– Какой еще ухажер?
– Ну тогда, с колодками… который за нее заступился…
– Ах, Север!.. Вы думаете, что он… Да вы что? Этого просто не может быть! Я хорошо знаю префекта претория – это не тот человек, который может серьезно увлечься женщиной, пусть даже такой, как Ахилла. Он только сердца умеет разбивать, а у самого его вообще нет. Впрочем, ходили слухи, что наш сердцеед в юности был до беспамятства влюблен в рабыню, но все закончилось плачевно. Парень отправился с Веспасианом в Иудею, а девчонку претор сделал своей наложницей. Она то ли при родах умерла, то ли что еще… Север, вернувшись, чуть не убил отца. Потом они помирились, но… В общем, наш красавец относится к тем мужчинам, от которых надо бежать как от чумы, если хочешь сохранить в целости сердце и рассудок.
– А твой Каризиан? Он тоже такой? Они же друзья?
– О, это совсем другое дело! Когда-то у него была очень богатая семья, но затем при Нероне его отец попал в проскрипционные списки, вскрыл себе вены, мать умерла, и если бы не родственники, то мой красавчик помер бы с голоду или был похищен теми негодяями, что крадут на улицах свободнорожденных детей, а потом продают малышей в рабство. В результате он получил отличное образование в Афинах, прекрасно говорит по-гречески, пишет чудесные стихи, но, помня смерть своих родителей, предпочитает жить одним днем, не думая о будущем. Вот такая теплая компания у них получилась.
Девушки помолчали, обдумывая услышанное. Наконец Свами закончила возиться с занозой и, поплевав на ободранное место, подняла голову.
– Слушай, я не знаю этих парней, но хочу заметить, что если бы они были такие бессердечные, как ты говоришь, то вряд ли стали бы за вас просить. Твой Каризиан, по-моему, отличный парень, что касается воздыхателя Ахиллы…
– Нет у меня никакого воздыхателя! – в неожиданно раздавшемся голосе скифянки послышалась такая ярость, что все окаменели. – Нет его у меня, ясно? Мне этот ваш живодер даром не нужен! Из-за него погиб Ферокс, а вы какую-то чушь несете! Чтоб я этого никогда больше не слышала, ясно?