— У нас рабочий день с девяти, — опомнился он.
— А мне сказали, с раннего утра вас лучше всего застать.
— Кто сказал?
— Неважно, — от этого Цанаев опустил взгляд.
А она, с вызовом, будто выдающийся ученый:
— Я микробиолог, доцент МГУ.
— А что вы тут делаете?
— Обстоятельства, — тут ее голос чуть дрогнул.
А он по протоколу продолжал:
— В нашем институте микробиологией не занимаются. У нас, если честно, и микроскопа нет.
— Я могу и по другой специальности, — настаивает она.
— Как это «по другой специальности»? Вы микробиолог или специалист по всем наукам?
— Мне нужна работа.
— Простите, но вакансий нет, штат переполнен. После нового года обещают дать несколько единиц, тогда посмотрим. Но микробиологией мы не занимаемся, простите, я очень занят, — как бы выпроваживая ее, Цанаев встал, мужским взглядом проводил до двери. А если честно, то еще и в окно выглядывал, пока она не скрылась за поворотом.
Конечно, ему не понравился ее вызывающий тон — «доцент МГУ микробиолог», — так на работу не устраиваются, тем более, в Чечне, тем более, что он сказал ей так, как есть, и совесть его чиста. И более он ее не вспоминал, в Москву срочно надо было вести отчет. Там-то ему о ней и напомнили — в гости пришел Ломаев.
Ломаев чуть старше, для него более чем уважаемый человек, потому что их отцы дружили. Отец Цанаева Ломаева любил, и не без помощи отца Ломаев в аспирантуру МГУ поступил. И Цанаев-старший всегда с горечью говорил: «Не дай Бог, помру, Ломаев не защитится — базы нет». Так и случилось. Но Ломаев упорный, в университете лаборантом остался, женился на коллеге, русской. И Цанаев думал, что он никогда не защитится, а вот защитил кандидатскую, и не просто так, а на стыке наук — биофизика.
В отличие от Цанаева, Ломаев вел довольно правильный образ жизни, поэтому они и раньше редко встречались, больше по телефону общались, и тут он нагрянул:
— Как там, в Чечне? Как институт? Война не закончилась? — все его интересует, и вдруг: — К тебе на днях заходила девушка, Аврора зовут?
— Какая Аврора?
— Такая, — он в воздухе описал фигуру, аж страсть в руках.
— А! — было от чего Цанаеву засмеяться. — Так ее Аврора зовут?.. А что она про тебя не сказала?
— Ненормальная.
— Ха-ха, то-то и видно.
— Не-не, она хорошая девушка, все знает, вот-вот должна была защитить докторскую.
— А что она в Грозном делает? — перебил Цанаев.
— Я конкретно не знаю, но большое горе в ее семье. Война… Возьми ее на работу, — умолял Ломаев.
— А что ты печешься о ней? — усмехнулся профессор. — Если честно, то штат переполнен. Да и зачем мне микробиолог?