Это чудо! Понятно, что его сотворила Аврора. Сама нуждается, а Цанаеву, и не как могла, а очень здорово помогла. Видимо, она свои экспериментальные данные продала. Вот так стала развиваться наука, если это наука? Однако Цанаеву ныне не до этих мо-рально-этических норм — деньги, как и всем, нужны. И Аврора, видимо, так поставила условия, что сто процентов предоплата.
Принес Цанаев деньги домой, и даже жена признала:
— Аврора — удивительная женщина.
— Она звонила? — встрепенулся Цанаев.
— Звонила.
— А номер есть?
— Нет. Вновь из автомата… Правда, мне показалось, что голос у нее стал поживее.
Оживилась и жизнь Цанаева. По традиции, лично он должен выдать дочь замуж. Скоро свадьба. Многое надо успеть. Необходимо довести до логического конца докторскую Ломаева и также по экспериментам Авроры написать кандидатскую какой-то бестолочи — далекой от науки, да при деньгах.
Конечно, это вопреки принципам Цанаева. Однако, нынче не ему выбирать, а все же приятно наукой заниматься, тем более, что это труд Авроры, и он постоянно ощущает некое ее присутствие, и потому работает в охотку — тогда и время летит.
В день свадьбы дочери было много гостей, был мулла, был Ломаев. Как отец, Цанаев перед муллой произвел положенный ритуал, благословил дочь. Невесту увезли. А Цанаев думает, побыстрее бы гости убрались, он объяснится с женой — тяжелый разговор, и помчится в аэропорт на вечерний рейс в Осло — Аврору он найдет. А тут, как назло, Ломаев и мулла все не уходят, хоть выгоняй. И он так хотел поступить, а они ему:
— Гал, давай уединимся, разговор есть.
Насторожился Цанаев: неужто с дочкой что? А они без особых церемоний, прямо в лоб:
— Гал, сейчас Аврора позвонит, она просит, чтобы ты с ней развелся. Это у чеченцев просто делается — два свидетеля и два слова.
Цанаев вскочил, вскипел:
— Что вы несете?! Никогда! Вон! — как запиликал телефон Ломаева:
— Аврора, я передаю Галу трубку.
Цанаев не мог мобильный не взять; сколько он ее не слышал, как он соскучился по ее голосу, а она — вроде спокойно:
— Гал Аладович, я прошу вас, исполните мою просьбу.
— Аврора! Аврора! Ты в своем уме?
— Я прошу вас.
— Ни за что! Я лечу к тебе! — он буквально швырнул трубку Ломаеву, и еще как-то пытаясь соблюсти этикет: — Оставьте меня. Я устал. Уходите!
И как только за выдворенными закрылась дверь, рассерженный Цанаев в гневе крикнул жене:
— Я улетаю в Осло.
— Да-да, лети, — сразила она Цанаева. — Я уже приготовила твои вещи… Можно, я провожу в аэропорт?
Разве такой жене откажешь? А вот в аэропорту ему отказали:
— У меня еще месяц срок визы, — тряс Цанаев загранпаспорт.