Аврора (Ибрагимов) - страница 7

Глава временной военной администрации, со странной фамилией, важно вышел к трибуне и стал читать доклад, что все было плохо, а стало и станет гораздо лучше. Что международный терроризм, засевший в Чечне, будет истреблен, но нужны еще и еще деньги, в том числе и на восстановление — называются астрономические суммы. В итоге: деньги выделят — мир настанет!

С чувством исполненного долга временный глава двинулся к своему месту, давая знать, что достаточно, пора, мол, заканчивать, как из зала вопрос:

— Что-то вы все о деньгах и деньгах. Скажите, сколько убито мирных граждан, сколько осталось сирот, инвалидов и сколько пропавших без вести?

Временный глава грузно опустился в кресло, поверх очков долго осматривал зал, ожидая, пока включат его микрофон:

— Да, этот вопрос очень сложный. Мы над ним скрупулезно работаем.

— Это не ответ! — крик из зала, раздались недовольные возгласы.

— Так, — визжит микрофон. — Давайте не устраивать балаган. Меня ждет иностранная делегация. Если есть вопросы — в письменной форме; мы все рассмотрим, ответим. Я всегда к вашим услугам.

В зале начался недовольный гул, гвалт. Несколько человек рванулись к президиуму:

— Дайте нам слово! У нас есть вопросы! Выслушайте нас!

— Хорошо, хорошо! — глава, уже стоя, успокаивал встревоженный зал. — Только по одному… Поднимайте руки. Регламент — пара минут, меня ждут иностранцы.

Зал угомонился. Как положено в чеченском обществе, первым дали слово старцу — мулле. Мулла говорил всю правду — зачистки, бомбежки, блокады селений, мародерство, однако он слабо владел русским, поэтому сбивался, терялся.

Ему не дали договорить, отмахнулись, усадили.

Следом слово дали пожилому человеку — председателю сельсовета. Он тоже говорил плохо, с места, из конца зала, еле слышно, зло, откровенно ругая военных. Но и его под мощью микрофона остановили. А Цанаев даже не понял, что с ним случилось, видать, что-то екнуло: ведь у него русский — почти родной, к тому же лектор, если не оратор, последние годы лек-ции читал. Но не с места; он уже шел меж рядов к трибуне, как у самого президиума узкий проход преградил здоровенный солдат с автоматом наперевес.

— Пропустите, пожалуйста, — сказал Цанаев, и видя, что тот даже не шелохнулся, он, запнувшись, опустил взгляд, и тут только сверху увидел здоровенные сапоги и у него вдруг вырвалось: — Пшел вон!

Солдат чуть отпрянул, но дорогу не уступил, и тогда сидящие в передних рядах вскочили:

— Отойди в сторону, — оттолкнули военного.

Вначале Цанаев даже не слышал своего голоса, да за кафедрой он не новичок, не перед такими аудиториями выступал, да и говорил он только то, что всем известно по новостям, только с комментариями, ведь он лично кое-что повидал, пережил.