Гроза (Коган) - страница 27

Суровая походка грома!

Суровый мир, простой, огромный,

Распахнутый для всех ветров…»

Глава II

Можно сердце выложить —
На! — чтоб стужу плавило.
Не было? Было же!
Не взяла, — оставила…
Из ранних стихов Владимира

…Был разговор о свинстве
сфинксов,
О принципах и принцах,
но весом
Был только темный призвук
материнства
В презреньи, в ласке, в жалости —
во всем…
Пастернак

Ну что ж, похоже в самом деле,

Я победитель. Значит — быть.

Как мы тревогу не разделим,

Как мне ее не разлюбить,

Как от победы этой грустной

Не закружится голова —

Здесь начинается искусство,

И здесь кончаются слова.

Но даже если ты уверен,

Что не напутано в «азах»,

Ты одинок в огромной мере,

Как Женька некогда сказал.

Буран, буран. Такая стужа.

Да лед звенит. Да тишина.

О молодость! Вино, да ужин,

Да папиросы, да Она —

Ну, чем, голодная и злая,

Ты бредишь полночью такой?

Гудки плывут, собаки лают

С какой-то зимнею тоской.

Так возвращается Владимир

К весьма условной теплоте.

Не соразмерив пыл и имя,

Он только комнатой владел.

Семиметровая обитель

Суровой юности! Прости,

Коль невниманием обидел

Иль раньше срока загрустил.

Там так клопы нещадно жрали,

Окурки дулися в лото,

Там крепко думалось, едва ли

Нам лучше думалось потом.

Он жил тогда за Белорусским,

И, от Заречиных бредя,

Он думал с царственным и узким

Презреньем истинных бродяг

Об ужине и о портьерах.

И сам того не замечал,

Что это детство или ересь

И повторение начал.

Но это так легко вязалось

С мечтой об ужине, что он,

Перебродив совсем, к вокзалу

Был просто очень утомлен.

Но вот и дом. Такою ночью

Ему в буран не улететь,

Он фонарями приторочен

К почти кромешной темноте.

В подъезде понял он и принял,—

То беспокойство, что ловил,

Звалось Заречиной Мариной

И безнадежностью в любви.

— Фу, видно, все-таки дождалась.

— Марина?

— Я.

— Какой судьбой?

Какими судьбами?

— Ты талый.

Ты каплешь весь. Да ну, постой.

— Да нет, откуда?

— Ну уж, знаешь,

Ты не излишне comme il faut.

Ты, видно, вправду не считаешь

Меня особенной лафой.

А ларчик просто — я к подруге.

Ночую. Рядом. За углом.

Да то ли детством, то ли вьюгой,

Как видишь, в гости примело.

Пока с необъяснимым рвеньем

Он снег сбивает с рукавов,

Ругает стужу, ищет веник

И постигает — «каково!»,

Марина смотрит, улыбаясь,—

Мальчишка. Рыцарь и аскет.

И только жилка голубая

Просвечивает на виске…

…9

Но было что-то, что внезапно

Пришло и стало тишиной,

Как еле уловимый запах

И привкус горечи иной.

Так всем догадкам намечаться

Из тех, которым суждено

Стать спутником и домочадцем,

Ночной тревогой и денной.

И, начинаясь с «неужели»,

Через секунду став «ну да»,

Они придут к тебе, как шелест,

И опрокинут как удар…

Следующая страница

Перейти на страницу