— Ждем, — отвернувшись от работающего заклятья, я посмотрел на свою команду. — Шесть часов. Если он не очнется раньше. И, Рикка, отпусти женщину. Думаю, она не будет делать глупостей.
— Не будет, — согласилась горничная, убирая меч. — Я прослежу.
— Почему именно шесть часов? — лениво поинтересовался Штефан. — По их истечению будет только пять вечера — ни туда, ни сюда.
— Потому что, — раздраженно ответил я. Но посмотрев на пожимающего плечами друга, решил пояснить. — Мой наставник говорил, что возвращаются три типа людей. Осторожные в первые же минуты. Явно не наш случай. Разумные прокладывают свой путь не быстро, но уверенно. Они могут искать дорогу час или два, но шесть — максимальный известный предел. После него возвращаются только удачливые. И только благодаря случайности. Поэтому ждем шесть часов. Ровно столько, сколько можно на что-то надеяться.
Риккарда Сонано, горничная
Минута тишины тянулась за минутой. Штефан медленно мерил шагами комнату, двигаясь от одного угла к другому и обратно. Тихонько скрипнула обивка кресла под поменявшим позу Абелем. Рикка внимательно следила за судорожно сцепившей пальцы рук женщиной, не отрывающей своего взгляда от человека, окруженного плывущими над полом светящимися знаками. Конечно, сейчас подставная «психо» вела себя тихо, но девушка все равно не собиралась предоставлять ей возможность выкинуть какой-нибудь трюк — лицемерка могла снова играть, как играла, встречая гостей. Вполне возможно, что сейчас она строила план побега, а вовсе не мечтала о пробуждении напарника, как казалось со стороны.
— Если так пройдут все шесть часов, то я сойду с ума раньше, — Штефан перестал шагать взад-вперед и подошел к Рикке. — Поговори со мной, что ли.
— Почему я? — слегка удивилась девушка. Они неплохо ладили, но дождаться от Цванга чего-то, кроме подколок и ехидных замечаний, было проблематично.
— Шеф занят, — пожал плечами мужчина. — По его лицу обычно видно, когда он витает в облаках, а когда действительно размышляет о чем-то важном.
— Да? — Рикка бросила быстрый взгляд на своего господина. Тот сидел, как иногда с ним бывало, уставившись в одну точку. — Ты просто никогда не бывал в его комнате. Он часто так сидит, когда работает.
— Что-то у тебя не то с наблюдательностью, Сонано. Ты, случаем, не влюбилась? — Штефан заулыбался.
— Нет, — в другое время Рикка ответила бы одним испепеляющим взглядом, но сейчас ее глаза были нужны для другого.
— Он не улыбается, — тихо подсказал, вновь ставший серьезным, Штефан. — Я видел его за работой. Шеф улыбается всегда. Иногда хмурится или щекой подергивает, если у него сразу не получается. Но такой отрешенный он только, когда размышляет о чем-то серьезном.