Тоже дверь, но из ценных пород дерева, с отчетливо проступающей под лаком структурой. Начищенная бронзовая фурнитура сверкала.
После того как его напарник раздвинул металлическую решетку, тип с револьвером отступил назад и знаком приказал Томасу выходить. Найту стало не по себе. Во всей этой истории будто происходили какие-то странные перемены, суть которых он не мог понять. Толкнув деревянную дверь, Томас взглянул вниз, подсознательно ожидая увидеть перед собой пустоту, как тот паренек из «Похищенного» Стивенсона. Однако впереди был толстый красный ковер с золотой отделкой. Найт ступил на него, но провожатые не последовали за ним. Они закрыли решетку лифта, равнодушные и угрюмые, и кабина тотчас же со скрежетом снова пришла в движение.
Томас оказался в элегантной прихожей с картинами в позолоченных резных рамах на стенах. Пейзажи и портреты, как он предположил, были созданы в XVIII и XIX веках. В одном конце прихожей виднелись закрытые двустворчатые двери из того же самого дерева. В противоположной стороне такие же двери оказались распахнуты, приглашая Томаса в просторную солнечную гостиную с диванами и строгими креслами. Все в ней было голубое, с золотыми лилиями. Негромко звучала камерная музыка, запись, хотя Томас почти не удивился бы, если бы, заглянув за угол, увидел скрипачей в напудренных париках. У окна стояла одинокая фигура, мужчина лет шестидесяти, невысокий и хрупкий на вид, в ладно скроенном костюме из серой ткани в полоску. В петлице у него торчала белая гвоздика.
— Проходите, мистер Найт, — сказал он сочным голосом с заметным французским акцентом, но очень отчетливым. — Присаживайтесь.
— Почему меня держат здесь? — спросил Томас, оставаясь стоять.
— Пожалуйста, — сказал мужчина, указывая на кресло.
У него были седые волосы, густые брови, глаза настолько голубые и яркие, что, казалось, они озаряли всю комнату. Томасу стало от них не по себе. Этот неестественно сочный цвет напомнил ему витражи Шагала в Реймсском соборе. Глаза излучали необычайный ум и энергию, что никак не вязалось с хилым телосложением незнакомца. На столе позади кресла лежали бумажник Томаса, его часы и содержимое карманов. Ботинки стояли на полу, словно домашние шлепанцы, ждущие своего хозяина. Томас постарался надеть их с достоинством, насколько это было возможно в данной ситуации, после чего сел в кресло.
— Мистер Томас Найт, — продолжал мужчина. — Преподаватель средней школы. Помимо всего прочего. — Он улыбнулся.
Томас не смог определить, есть ли в его словах вопрос, и поинтересовался: