Он привлек ее к себе и поцеловал, как прежде, так неистово, что ее губы стали гореть.
— Я должен возвращаться.
Она стояла на тротуаре, пока «рейнджровер» не повернул за угол и не скрылся из вида. Дверь сзади нее распахнулась, показались Линн и ее мама.
Фиби улыбнулась в ответ и, двигаясь как автомат, пошла прямо навстречу самому тоскливому, самому одинокому Рождеству в своей жизни.
Разумеется, она не могла дать волю своим чувствам. Обратив все в шутку, она просто сказала им, что имела стычку с Сереной и была незамедлительно уволена.
Она помогла миссис Флетчер испечь сладкие пирожки, рассеянно посмотрела фильм по телевизору и сходила вместе с Линн и ее мамой на полночную службу в церковь.
И только тогда, когда детский хор запел «Давно в яслях», она почувствовала, что слезы безудержно текут по ее лицу.
Склонив голову, она молилась о благополучии Тары и о том, чтобы Доминик обрел счастье с женщиной, которую любил.
— Мы собираемся разнести подарки моим дедушкам и бабушкам, — сказала Линн на следующее утро. — Ты тоже можешь пойти.
— Все нормально. Я останусь и послежу за индейкой, — натянуто улыбаясь, отклонила Фиби предложение.
— Мы ненадолго. — Линн подозрительно посмотрела на нее. — Ты в порядке?
— В полном!
Повторяй за мной, Фиби Грант, строго сказала она себе, оставшись одна. Я не собираюсь испортить Флетчерам Рождество. Я не собираюсь своим унылым видом отравить им веселье.
Она включила телевизор, но, казалось, все передачи были о влюбленных, которые, преодолевая огромные расстояния, вновь обретали друг друга. И она не могла вынести этого.
До Фиттон-Магны было не такое уж большое расстояние, но она могла с тем же успехом находиться и на Северном полюсе.
Она поставила кассету с какой-то рождественской музыкой и устроилась читать книгу, которую для нее купила Линн.
Звук ключа во входной двери заставил ее вздрогнуть.
— Что-то быстро… — начала она и остановилась, потому что в дверях гостиной появились не хозяева, а Доминик.
Он выглядел бледным и усталым, под глазами темные тени, но его улыбка была трогательна и нежна. Не произнося ни слова, он протянул ей руки, и она, немного смущенная, пошла к нему. Он поднял ее на руки, целуя пылко и жадно, и в порыве минутного безумия она ответила ему с той же страстью. Затем опомнилась и оттолкнула его.
— Мы не должны. — Ее голос дрожал. — Это нечестно.
Он поставил ее на ноги.
— А мне это кажется правильным, любовь моя.
— Пожалуйста, не говори так, — прошептала Фиби. — Вот почему ты уволил меня? Хотел упрятать меня от Серены, чтобы я могла быть твоим увлечением на стороне? Ну, так я не буду! Как бы сильно я тебя ни любила, так жить я не хочу.