Но ей уже двадцать пять, и целовала она его отнюдь не как неопытная девушка.
Тайлер попытался вспомнить, что именно он сказал перед тем, как Лара обратилась в бегство, но точные слова уже успели забыться. И все-таки надо попытаться. Он был вне себя от страсти. Как она прекрасна, как желанна и как чертовски хорошо им будет вместе! А, вот оно! Он сказал, что им будет очень хорошо.
Почему это так ее встревожило? Она ведь не могла не понимать, к чему приведут их отношения. Последний поцелуй — ее инициатива. И они оба не в том возрасте, когда все ограничивается поцелуями и объятиями. Взрослые люди не целуются друг с другом вот так без самых серьезных намерений. По крайней мере в его кругу так не делают. Тайлер разделся, снова взял стакан и прислонился спиной к изголовью. Делая небольшие глотки, он стал вспоминать их разговор у бассейна. Лара страшно растерялась, когда он обнаружил, что она думала о нем в его отсутствие. На секунду ему показалось, что она будет все отрицать. Но она все-таки призналась, хотя и постаралась объяснить свои электронные послания тем, что работала у него в кабинете.
Тогда, у бассейна, он собирался ее поцеловать, но первое движение сделала все-таки Лара. Позже она говорила, что все начал Тайлер, столкнув ее с плота. Но ведь это она положила начало сближению их губ! И к тому же Лару, похоже, нисколько не встревожила собственная решительность. Она не могла не знать, насколько он возбужден: ведь их разделяло всего два слоя тонкой ткани.
Конечно, скорее всего она понимала, что он не перейдет к действиям, поскольку в любую секунду к бассейну мог кто-нибудь подойти. Вероятно, мысль о собственной безопасности придавала Ларе смелости?
А потом… Как она смотрела на его ноги, когда они сидели рядом на краю бассейна! Она только смотрела, но он готов поклясться, что ощущал этот взгляд, словно прикосновение. Да, она определенно ласкала его взглядом.
Тайлер живо помнил невинное выражение ее лица, когда она объясняла, что делает это не нарочно. Тогда он ей не поверил, полагая, что это тоже часть ее игры. И даже когда Лара уверяла, что никакой игры здесь нет, он отнесся к ее словам очень скептически.
А что, если ее наивность не поза? Разговор с Диллоном подтвердил, что в субботу вечером она не сделала ничего дурного.
Страх, отразившийся на ее лице сегодня в кабинете, был непритворным. А если ее наивность тоже настоящая? Если она действительно не нарочно манит его взглядом, а просто глаза выдают ее чувство? Она, правда, сказала, что речь может идти только о физическом влечении, раз она мало с ним знакома.