- Что это значит? - сказала я, протягивая ему горсть бракованных роликов.
Он бессмысленно посмотрел на меня.
- Вы понимаете, что вы сделали? - сказала я, стараясь говорить как можно спокойнее.
Он продолжал молчать, и ролики все так же автоматически быстро падали из его дрожащих рук в бункер.
- Сейчас же остановите станок, - сказала я.
Он молчал, как будто не понимая, что от него требуется.
- Сию же минуту остановите станок! - закричала я. - Я вам приказываю!
Он молчал и не двигался с места. Я с ненавистью посмотрела на грязную щетину на его щеках, на его согнутые ноги в разношенных валенках, подклеенных оранжевой резиной.
- Вы просто пьяны! - крикнула я. - Отойдите от станка.
Он послушно отошел. Я остановила станок, схватила гаечный ключ и, срывая ногти, сняла фартук станка. Я сразу поняла, что станок не налажен. Положение и толщина ножей были явно - даже на глаз - неправильны.
- Как же вы смели работать на неналаженном станке? - сказала я с отчаянием.
Но так как Волков продолжал молчать, я махнула рукой и крикнула наладчика.
Наладчик Власов, такой же старый рабочий-пенсионер, как и Волков, был уже давно тут. Он стоял, выдвинувшись из толпы, и укоризненно покачал головой.
- Почему не налажен станок? - жестко сказала я.
- Так ведь, Нина Петровна, сами знаете, - сказал Власов, растерянно ворочая руками. - Василий Федорович всегда лично налаживает свой станок. Он никогда к нему никого близко не подпускает. И грех жаловаться: никогда никакого непорядка не случалось. Что ж это ты, Василий Федорович? - сказал он укоризненно Волкову. - Гляди, что наделал? Пятьдесят тысяч деталей запорол. Ведь это такая беда для всего завода, что жуть берет! Как же это тебя угораздило?
- Да что вы к нему обращаетесь? - грубо закричала я, возмущенная добродушным голосом Власова. - Разве вы не видите, что он вдребезги пьян?
- Никак нет, - побелевшими губами проговорил Волков, ставя ноги смирно, по-солдатски. Тень сознания мелькнула в его неподвижных глазах. Он, вероятно, только сейчас понял, что он наделал. И это его ужаснуло.
Услышав бессмысленное "никак нет", я почувствовала, что кровь бросилась мне в голову. Меня охватила такая ярость, что еще немного, и я бы ударила его по лицу. Все же у меня хватило силы сдержаться. Но голоса своего я уже не могла остановить.
- Вы понимаете, что вы сделали! - кричала я изо всех сил, так, что у меня сел голос. - Так поступают последние негодяи, вредители! Понятно вам это?
- Виноват, - проговорил Волков, откашливаясь.
Это тупое, возмутительное откашливание окончательно лишило меня самообладания. Я начала кричать на весь цех. Я кричала низким, грудным голосом, который вдруг стал похож на голос моей матери, когда она была чем-нибудь взбешена. Это была та лишняя капля, которая переполнила мое раненое сердце. Все горе, которое я так долго скрывала в себе, вся душевная боль вдруг неудержимо, бурно вылилась из меня.